Читаем Пережитое полностью

- Подвиги, какие совершил Чапаев в гражданскую войну, совершали и другие командиры, причем у некоторых подвиги были значительнее чапаевских. Чапаев стал известен всему миру не потому, что он лучше всех, и даже не из-за того, что появилась книга Фурманова, хотя Фурманов первый создал этот прекрасный образ. Славу Чапаеву принес кинофильм. Одновременно кинофильм сделал знаменитым и артиста Бабочкина. Играй Бабочкин хоть пятьдесят лет в столичном театре и будь еще в десять раз талантливее, его, кроме москвичей, мало кто знал бы. У нас есть очень талантливые артисты и в Художественном. и в Малом театрах, но если они не снимались в кинокартинах, ставших популярными, имена их остаются неизвестными широким массам...

В дальнейшем Ковтюх при встречах со мной неоднократно возвращался к разговору о постановке кинокартины с его личным участием и даже читал мне отрывки из сценария. Я не помню, кто был автором этого сценария и принимал ли участие в его разработке Серафимович. Мне известно только, что некоторые эпизоды, включенные в сценарий, были написаны по личным воспоминаниям Ковтюха. В книге Серафимовича этих эпизодов нет.

Но фильм фильмом, а служба службой. Во второй половине сентября 1937 года мы с Ковтюхом во главе довольно значительной группы командиров штаба округа выехали из Смоленска в Кричев, а затем по Варшавскому шоссе направились в Бобруйск. Здесь к нам присоединился командир 5-го стрелкового корпуса Л. Г. Петровский, и мы проследовали дальше - через Слуцк к самой границе. По пути часто сворачивали с шоссе к станциям и полустанкам железной дороги, проверяли их состояние и подъезды к ним, осматривали грунтовые дороги на бобруйско-слуцком направлении, обследовали мосты через реки и речки, проверяли военные склады и базы, а также телефонную и телеграфною связь.

В заключение мы подняли по боевой тревоге гарнизон Слуцка и пограничные части этого направления, а затем в течение нескольких дней уточняли вблизи государственной границы рубеж для сооружения железобетонных укреплений.

В связи с этими работами мне запомнился разговор между Ковтюхом и Петровским на одной из пограничных застав, кода я вычерчивал схему намеченных нами приграничных укреплений.

- Напрасно мы тратим средства на строительство таких дорогостоящих объектов, - говорил Ковтюх. - Если буржуазно-дворянская Польша затеет против пас войну, неужели наша армия будет обороняться?

- Вы забываете, что через Польшу может быстро подойти к нашей границе немецкая армия, - горячо возражал Петровский.

Разговор этот часто возобновлялся в течение всей нашей поездки. Я решительно поддерживал Петровского, но Ковтюх оказался при своем мнении. Эх, если бы мы могли тогда заглянуть в будущее и воочию убедиться, насколько необходимы были долговременные укрепления на слуцком направлении в 1941 году! Ведь именно на них в первые дни войны могли бы опереться отступавшие от Бреста к Слуцку войска 4-й армии, начальником штаба которой я оказался через некоторое время...

В последние дни нашей работе под Слуцком сильно мешали ливневые дожди. Одежда на нас буквально не высыхала. В то же время погода помогла нам определить реальные сроки выдвижения войск к границе в условиях распутицы при низком в то время качестве дорог и мостов.

По окончании всех работ мы собрались в Слуцке, чтобы подытожив проделанное. На столе появилась довольно объемистая папка со схемами, выкладками, записками.

- И что вы намерены делать со всем этим? - серьезно заинтересовался Петровский.

- Прежде всего сведем результаты всех наших работ в общий документ и поставим его на обсуждение Военного совета округа, - ответил я. - Затем, по-видимому, такие важные вопросы, как строительство укрепленного ранена, шоссейных дорог, новых железнодорожных разъездов расширение сети аэродромов и постоянных телеграфно-телефонных линий, после соответствующего согласования с правительством Белоруссии Наркомат обороны поставит перед правительством Союза.

- А что касается работ местного значения, таких, как ремонт старых шоссейных и прокладка новых грунтовых дорог, то вам придется выполнить их самим, конечно, совместно с областными властями, - дополнил меня Ковтюх...

Но не все, к сожалению, получилось так, как мы думали. Многое из того, что казалось нам тогда непреложной истиной, кануло в лету, потому только, что прямо или косвенно связывалось с именами лиц, отстраненных от командования округом по вражеским наветам А иные неотложные дела по разным причинам были отсрочены.

 

3. На защиту Западной Белоруссии

Нападение фашистской Германии на Польшу. - Войска Белорусского округа выступают в освободительный поход - Новая дислокация. - Наше участие в защите северо-западных границ. - Мое назначение в 4-ю армию

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии