Пережитое. Воспоминания эсера-боевика, члена Петросовета и комиссара Временного правительства

В самом Якутске жило немалое количество бывших политических ссыльных (или, как они здесь назывались по-старинному, «государственные ссыльные»), наших товарищей. Некоторые из них занимали видное положение в городе – среди них были управляющие крупными торговыми предприятиями, капитаны пароходов, редакторы газет, учителя. Были среди них и члены нашей партии. Они с радостью вызвались нам помочь.

Выработанный нами с их помощью план заключался в следующем. Мы должны немедленно скрыться из города и некоторое время выждать в окрестностях его, пока не прекратятся поиски. И уже затем, когда администрация Якутска убедится, что мы скрылись, мы вернемся в город и, спрятавшись с помощью товарищей на пароходах, выедем по Лене к железной дороге и вернемся в Россию. План этот облегчался тем, что на пароходах служило много ссыльных, и само пароходное начальство, среди которого тоже были наши товарищи, сочувствовало ссыльным и охотно помогало им бежать из ссылки.

Так мы и сделали. Товарищи достали нам хорошую летнюю палатку, оставшуюся от знаменитой полярной экспедиции барона Толля в 1902 году, снабдили нас хлебом и провизией, и мы на другой же день утром вышли из города и верстах в десяти-пятнадцати от Якутска, в густом лесу, раскинули свой лагерь, в котором все семеро и поселились.

Полицеймейстер Полховской напрасно нас прождал весь этот день у себя. Здесь, в лесу, мы преблагополучно прожили десять дней – если не считать того, что однажды все чуть не отравились собранными грибами и вповалку провалялись один день с утра до ночи.

Но молодые желудки справились с этим. Несколько раз нас посетил товарищ из города – Яков Иванович Мурашко, ссыльный белорус из Минска, наш товарищ по партии, высокий здоровенный блондин с голубыми, как у ребенка, глазами. Он со смехом рассказал нам о той тревоге, которая поднялась у якутской администрации в связи с нашим исчезновением. Губернатор обвинял полицеймейстера, полицеймейстер оправдывался тем, что не имел никаких инструкций от губернатора.

Губернатором был тогда знаменитый Иван Иванович Крафт, дослужившийся до своего высокого поста из простых почтальонов – человек очень самолюбивый, своенравный и не без дарований. Побегов из Якутска было много и раньше, но никогда не было еще такого случая, чтобы бежали сразу семеро! Он был убежден, что кого-нибудь из семерых обязательно поймает, и разослал в разные концы полицейских – в Олекминск, в Алданское и даже в Вилюйск. Особенно он негодовал на меня. Оказывается, местные влиятельные купцы еще до моего прибытия в Якутск хлопотали обо мне (они имели письма от моего отца!), и губернатор милостиво разрешил мне остаться в городе – я об этом ничего не знал. Теперь у него было убеждение, что я его обманул! Кроме того, он не без основания считал меня руководителем всего побега. Поймать кого-нибудь из нас – и в особенности, конечно, меня – было для него вопросом самолюбия.

Через десять дней Мурашко принес весть, что мы можем вернуться в город и что на отходящем вверх по Лене пароходе все готово, чтобы нас принять. Поздно вечером мы вышли из нашего лагеря и всю ночь провели близ города в кустах. Было очень холодно, и мы согревались спиртом и колбасой – хлеба не было. Впервые в жизни я попробовал здесь чистый спирт – в 96 градусов! Среди сибирских арестантов только он и признается – 40-градусная обыкновенная казенная водка считается ими слишком «сладкой». Пить спирт надо умеючи – надо проглотить и сейчас же закрыть рот, так как спирт быстро испаряется и может захватить дыхание. Один из товарищей не знал этого – и мы насилу его отходили: испугались, что он задохнется. Когда глотаешь спирт, кажется, будто глотаешь огонь!

На рассвете мы все пробрались в дом к старому ссыльному – Василию Елисеевичу Гориновичу, служащему большой торговой фирмы Громовых («Анна Ивановна Громова и сыновья»), он был в свое время членом партии «Народная воля».

Он был дружески связан с капитаном парохода (тоже бывшим членом «Народной воли»), который на другой день отходил из Якутска. Они приготовили на пароходе места для всех нас семерых. Но пароход отходил днем, и благодаря нашему побегу у всех отъезжающих теперь строго проверяли паспорта, внимательно наблюдая за посадкой на пароход. Как быть? Как на глазах полиции пройти через пристань и сесть незаметно на пароход? Надо было перехитрить наших ищеек – и нам это удалось.

Найдены были большие три корзины, в них мы поместили троих из беглецов, навесив на корзины замки и перевязав корзины как следует веревками. Троих мы переодели в рабочее платье, намазали им руки и лица грязью и углем, чтобы они больше походили на чернорабочих и грузчиков, и заставили их вместе с матросами грузить на пароход бочки с соленой рыбой, которая шла на золотые прииски в Бодайбо. Корзины с живым грузом были благополучно погружены на трюм парохода, наши «грузчики», не возбуждая внимания присутствовавшей при погрузке парохода полиции, спокойно перешли на пароход.