Переживая утрату

– А ты пошли их всех. Сейчас махнем на море на пару дней, а потом тебе больничный оформим, у меня сестра в поликлинике работает, с этим проблем вообще нет. – уговаривал Игорь. – Давай, Катюнечка, наше будущее зависит от тебя. Этот упырь нас на море повезет, только если ты поедешь. Соглашайся, я сейчас прям при тебе позвоню, и все улажу по больничному.

– А потом уволишься, и я тебя к себе на работу возьму. У нас коллектив хороший, неконфликтный. – предложил Ваня.

– А кем? Ты, вообще, где работаешь? – спросила Катя.

– Не важно. Тебе работа придется по душе. – успокоил он. – Ну, так что, поедем?

– А поехали. Представляю их рожи, когда я уйду на больничный, а потом уволюсь! Да пошли вон, жизнь одна!

– Молодец! Ура! У-у-у-у-у! – скандировали Люба, Игорь и Ваня.

Катя была счастлива. Незаметно они подъехали к лагерю. За забором их встретила вахтерша, которая сообщила, что дети готовы и ожидают автобус. Она позвонила по телефону в отряд, и вожатая привела Костю.

– Мама! – закричал он и кинулся обнимать Катю. – Тут так классно было! Я сюда еще на следующее лето поеду!

– Ну, круто, что тебе понравилось. А сейчас вообще, на море едем, прикинь! – сообщила Катя.

– Правда что ли? Ура! – запрыгал Костя.

– Пойдем. Это дядя Ваня, это дядя Игорь. – Она наспех познакомила сына со своими новыми друзьями.

– Прикольная машина! – заметил мальчик. – На ней поедем?

– Да, садись уже. – поторопила его Катя.

Ваня повернул ключ зажигания, и оглушающая музыка разорвала тишину лагерных просторов. В машине было свежо и уютно. Костю посадили между Игорем и Любой. Мальчик говорил без умолку. Расспрашивал, куда именно они едут, рассказывал, как хорошо провел месяц в лагере и о своих новых друзьях. В конце концов, привычка спать в тихий час и общая усталость возобладали над безграничной эйфорией, и Костя заснул.

– Хороший у тебя пацан, правильный. – сказал Ваня.

– Спасибо. – инертно отвечала уставшая от дороги Катя.

– Где его отец? – спросил он.

– Отец? А нет никакого отца. Отец! Слинял он еще в тот момент, когда мы встречались. Помню тот мерзкий день. Я узнала, что беременна и слету сообщила ему об этом по телефону. А он, видимо, так обрадовался, что решил смыться по-тихому. Вечером после работы я, как мы и договаривались, зашла к нему. Еще и тортик, дура, приперла с собой, чтоб отметить радостную новость! Полчаса сносила с петель его дверь, но мне никто так и не открыл. Не знаю, как я пережила такое предательство. Если бы не мама, наверное, руки на себя наложила бы. Вот сто пудов! Отвечаю! – рассказала Катя.

– Бедная. Как же ты раньше не заметила, что он – подлец? – сочувственно пожал плечами Ваня.

– Не заметила, потому, что он это хорошо скрывал. Все уговаривал меня стать его женой. Цветочки дарил. Посвящал мне свои картины. Он ведь представился художником. А оказался обычным козлом! Прикинь? – засмеялась Катя.

– И где его шедевры сейчас? – поинтересовался Ваня.

– Я от этой мазни избавилась. Одну я разорвала голыми руками в порыве злости, вторую с громким названием «Пылающий остров» подарила Любе – она такую тему любит. – ответила Катя.

– А что за картину ты уничтожила? – спросил Ваня.

– Ой, да невзрачную какую-то, с машинами, «Попутка» вроде называлась. Или «Попутчик»… У него все картины с кричащими названиями, а на деле – ничего сверхъестественного.

Повисла пауза.

– Да, ладно. Не хочу о нем говорить. Подлец – он и есть подлец. – сказала Катя. – Нам еще долго ехать?

– Да, прилично. Так у тебя ни одной картины не осталось? – допытывался Ваня.

– Нет. С последней картиной вообще хорошо все сложилось. Славик до того как исчез, снимал квартиру в моем доме в соседнем подъезде. Он свалил, а хозяйка хаты пришла ко мне и стала требовать оплату за «моего хахаля». Денег у меня не было, и я разрешила ей забрать все, что он оставил в квартире, включая совсем свежую картину, которую он рисовал при мне «Зеленые врата». Название звучное, но по факту обычный лес. Вообще Славик был слегка не в себе, как и все творческие натуры. – Катя покрутила пальцем у виска.

– Однако, повесить свои долги на тебя у него ума хватило. Я бы ему морду набил с удовольствием! – разгорячился Иван.

– Да ладно, что было, то прошло. – махнула рукой Катя.

– Так было всего три картины? – уточнил Ваня.

– Блин, да какая разница? Ну, четыре было! Да, одну я оставила себе на память. И что с того? Так получилось. Хозяйка той хаты, которую снимал Славик, померла месяц назад, а ее сын Андрюха выкидывал все старье и нашел за шкафом три картины: «Пылающий остров», «Попутчик» и «Город». «Зеленые врата», висящие на стене ему тоже не понравились. Ну, он мне их и отдал, сказал, типа когда-нибудь Костя захочет увидеть рисунки своего отца. Вот и все. Одну я отдала Любанечке, вторую повесила у себя, третью порвала, четвертую сунула под диван – все. – поведала Катя.

– Понятно… – отозвался Ваня.

– Да ты, что, расстроился? Хочешь, я все их сожгу, когда вернемся домой? Он для меня вообще ничего не значит. Я тебе серьезно говорю! Вот сто пудов! – заверяла Катя.

– Посмотрим. Потом покажешь мне? Окей?

– Ага, покажу!