Перфекционистка в офисе

Слушаю девочек и смотрю на море. Удивительно. Оно никогда не бывает одинаковым. С утра нежно-голубое, чуть ребристое, будто нарисованное масляными красками отражение неба. Когда солнце подходит к зениту, цвет становится таким обжигающе ярким, что глаза болят. Невозможно долго смотреть на это поблескивающее миллиардами бликов полотно. Вечером оно может одарить тебя золотистым закатом, а может преподнести радугу. Причем радугу не привычных цветов, а совсем другую — морскую: посередке с солнцем, а дальше многоцветной дугой от белого до темно-синего. Только вот цвета описать совершенно невозможно, потому что каждый день они разные.

Девочки машут Вадиму с Лёней, чтобы те возвращались. Мы все проголодались. Как только ведра рыболовов оказываются на палубе, подводятся итоги соревнования. 5:4 — в пользу Вадима с Лёней.

Лёня гордо дефилирует на кухню. Нас даже близко не подпускает.

— Рыба как женщина, — заявляет он, поглаживая первый экземпляр, — любит мужские руки. К ней особый подход нужен! Вот эту сокару задень неправильно, рука будет потом несколько часов болеть — она ядовитая. А кефаль и морского бычка можно брать, не боясь. От них ничего не будет, но они не такие вкусные. Я же говорю: как женщина.

— Ладно, — отвечает Лена. — Мы и не претендуем. Ребята, посмотрите потом, кто-нибудь здесь на розетку. Мне кажется, там что-то потрескивает.

— Это наша рыба потрескивает! — смеется Лёня и кладет первую рыбу на брызгающую маслом сковородку. — Девчата, чего сидим? На стол накрывайте! У меня через десять минут первая порция будет готова!

Мы достаем тарелки, стаканы, нарезаем свежие огурцы, помидоры, моем листья салата и кладем все это на тарелку, как гарнир к шашлыку.

Александра! — Лёня обращается ко мне. — Ты вегетарианство не бросила случайно?

— Бросила! Особенно, если речь идет о свежей рыбке.

Лёня от удовольствия прищелкивает языком и хохочет.

— А то я думал, не прихватить ли тебе пару морских огурцов! Сегодня несколько на дне видел.

Вадим спускает воздух их тузика и заклеивает небольшую пробоину. Лёня постарался — гарпун на обратном пути неправильно положил. Ребята достают пиво и напитки покрепче. Погода спокойная, до завтра стоим здесь — можно расслабиться. Одному Лёне пить запрещается — у него сегодня ночная вахта. Нельзя сказать, что он рад этому совпадению. Но если капитан сказал «Нельзя», значит нельзя. Безопасность превыше всего. Эту фразу Лёня повторяет каждый раз, как мантру, когда кто-нибудь из нас тостует.

Весь вечер мы смеемся и чувствуем себя единым целым. Вадим говорит, что именно на третий день решается судьба команды: или все остаются врагами до конца похода, или наоборот, — лучшими друзьями. Нет, вселенской любви я ни к кому в этот вечер не испытывала. Просто очень хорошее чувство — единения и удовлетворения, будто все мы на один вечер стали большой крепкой семьей.

Потом много раз перебирала в голове фразы, сказанные в этот вечер, шутки, слова. Спрашивала себя, почему так никто и не отреагировал на просьбу Лены о потрескивании в розетке. Мы все были так счастливы и беззаботны, что оторвались от реальности и забыли об элементарной безопасности!

Глава 19

Пощелкивание. Папа так делал двумя пальцами, когда я была маленькой, чтобы меня рассмешить. Только не так быстро. А тут пощелкивающий полет шмеля какой-то. Он летит над зеленым лугом, стогом сена в котором мы с Лёшей занимаемся любовью. Внутри так душно, прямо горячо! Выглядываю и вижу ребят у костра: Иру, Павла, Сережу, Лену, Лёню, Вадима. Они хотят поджарить рыбу. Дровишки в костре потрескивают. Да-да, не пощелкивают, а потрескивают.

— Дым, — слышу голос Лёши. Он кашляет.

— Да нет, это мне просто снится, — говорю я, но тут же просыпаюсь от жжения в горле.

— Пожар! — на палубе раздается топот, и к нам сверху кто-то яростно стучит. — Огонь на камбузе! Срочная эвакуация. Двери в коридор не открывать!

— Сюда! Сюда! — в открытом верхнем иллюминаторе показывается лицо Лёни. — Быстрее! Быстрее! Берем спасательные жилеты и документы в непромокаемом бауле. Скорее! Скорее!

Лёня повторяет слова, будто пытается убедить самого себя в реальности происходящего. Я запрыгиваю на кровать, передаю ему жилет, подтягиваюсь, снизу помогает Лёша. Лёня вытаскивает меня на палубу, неловко прижимая к себе. Чувствую сильный запах алкоголя. У него же была вахта! Как он мог? Лёня виновато смотрит на меня. Не время разбираться. Середина яхты охвачена черным дымом.

Лёша выбрасывает через люк на палубу непромокаемый баул, спасательный жилет и с помощью Лени вылезает сам. Мы надеваем жилеты. Я никак не могу сообразить, как правильно закрепить нижний ремень. Когда объясняли, все получалось, а теперь, как назло, нет. Мы оба с ужасом смотрим на черный дым, обволакивающий все вокруг.

— Скорее! Пожар! Эвакуация!

Лёня бегает по палубе, но в кокпит зайти не решается.

— Господи, не слышат они, что ли? — он принимается стучать, что есть силы по корме. — И тузик сдут!!!