Перфундере

Постепенно молчание рассеялось, и на смену ему пришли прежние шутки и улыбки, которых так не хватало последние пятнадцать минут. Наша встреча закончилась так же приятно, как и началась. Всех нас объединяло ощущение теплоты и покоя, подавившее чувство внутреннего страха. На Винджейскую деревню наползал красочный пурпурно-лиловый закат с переплетёнными лентами облаков бледно-розового цвета. Мы с мамой довезли гостей на больших квадрах до дома, хоть те из вежливости и пытались отказаться. Все мы в тот вечер были счастливы, как человек, проснувшийся от кошмарного сна и убедившийся, что наяву всё в порядке.

…

Я сидела, обняв руками колени, на корне массивного дерева, напряжённо вглядываясь в воду Изумрудного болота. Прошло всего чуть больше часа, но я уже чувствовала, как мысли постепенно приходят в надлежащее им состояние. Встреча с Бруно и Элли всколыхнула во мне облако противоречивых эмоций. При всей позитивности и жизнерадостности она была столь же неподдельно болезненна. Реальность так пугающе проста! Я понимала, что подобные события на Земле – сущая банальность, но душой не могла это принять. Говорят, некоторые люди придумывают небылицы про призраков и прочих порождений паранойи потому, что не могут смириться с неизбежностью смерти. Я делаю это другим способом. Я прихожу сюда, под ветви развариуса, чтобы поразмыслить над услышанным. Я думаю, думаю, думаю, и спокойствие приходит самой собой. Я просто устаю предаваться меланхолии, устаю бояться, устаю пропускать сквозь себя судьбы других людей, и принимаю реальность такой, какая она есть. И тогда наступает тишина, прерываемая лишь лёгкими вздохами равнинного ветра и болотными всплесками. Но на этот раз молчание нарушали не только они.

Высохшие цветы миркса, опавшие с кустарника, хрустнули в десяти шагах от меня. Я вздрогнула, почувствовав, как по телу пробежал холодок. «После заката, возле болота? Здесь никого не может быть!». Вода на том же расстоянии тихонько хлюпнула, раздался скоблящий звук, кажется, о стекло. По поверхности болота прошлась едва заметная рябь. Я должна была отреагировать ещё раньше, но вместо этого прислушалась к дальнейшим действиям источника звуков. Наконец, я вскинула голову, направив взгляд в нужную сторону, и не смогла сдержать усмешку.

–Что ты здесь делаешь? – крикнула я.

Йон так и подпрыгнул на месте. Он не видел меня, или же понадеялся на свою бесшумность и так увлёкся делом, что не заметил, как просчитался? Глядя на его опешившее выражение лица, я уже жалела о том, что отреагировала так резко.

–Я…. Извини, я не хотел тебя напугать.

Дежа Вю, Дежа вю…. Уже второй раз встречаемся и второй раз застаём друг друга врасплох. Теперь он произносит ту же фразу, которую несколько дней назад говорила я. Забавно. Чувство замешательства сменяется раскаянием: реакция Йона не была такой резкой.

–И что же ты всё-таки делаешь, – сказала я, не форме вопроса, а словно говоря сама с собой.

Только тогда я заметила его странное выражение лица с изумлённой улыбкой.

–Что-то не так?

–Нет, – замотал головой он. – Просто беру образцы.

Он закупорил колбу, повернув чёрную крышечку. Так вот откуда шёл тот скоблящий звук. И что за образцы? К чему они?

–Здесь красиво, да?

–Угу, – задумчиво кивнул парень.

–Вы, учёные, видите в этих болотах лишь горстку химических элементов, правда? – с грустью произнесла я, прижавшись затылком к стволу дерева. – Смотря на воду, в умах писателей рождаются приключенческие романы, в сердцах поэтов – стихи о жизни или о любви, а на ваших разлинованных листочках проявляются лишь сухие формулы.

–Такая уж наша работа.

–Да я и сама не любитель всей этой ванильной поэзии. Но с Перфундере всё иначе. Понимаешь?

–Кажется, да, – серьёзно кивнул парень. – Ну, мне пора.

–Удачи!

Он повернулся спиной к болоту и ко мне и занёс ногу над тропой, по которой, очевидно, пришёл сюда, как вдруг… поставил её на место и замер, словно пытаясь решиться на что-то или задавая себе некий внутренний вопрос. Цепляясь руками за ветви Развариуса, Йон перебрался по тонкой линии ровного берега и присел на корень в метре от меня. На его лице было написано замешательство, сложный мозговой процесс, похоже, не касающийся проведённой только что научной операции. Я попыталась взглянуть в его опущенные глаза и спросить, что случилось, как вдруг его брови надломились. Приняв серьёзное выражение лица, Йонсон сам задал мне свой вопрос:

–Ты ведь не боишься этих мест, да?

Его слова в данном месте прозвучали так нелепо, что я едва смогла сдержать смех. Однако Йон вовремя спохватился и изменил формулировку вопроса:

–Я знаю, ты – гид этого года. Тебе было страшно вести группу через Винджейское болото?

–Конечно, я боялась! Ведь они новенькие! Страховка – это, конечно, одно, но мало ли что. Ответственность меня немного пугает.

–А за себя? Ты боялась, что с тобой может что-то случиться?

–Боялась ли я провалиться сквозь мостик и погибнуть в пасти винджейских вод?

–Да, да, – нетерпеливо кивнул он.

–Нет. Пусть мои слова не прозвучат излишне самоуверенно, но мои колени не подкашиваются при виде кислотных болот.