Пергам

Вскоре на палубе послышался топот пары десяток ног, крики и всплески воды. Через несколько минут вниз спустились двое.

– Зерно. Очень хорошо, – проговорил хриплый голос.

– Посмотри, что в каютах! – с сильным акцентом отозвался другой.

Пираты заглядывали в каждый угол, открывали каждую дверцу и забирали всё, что на их взгляд было ценным. Дойдя до каюты лекаря, они очень удивились, увидев в ней людей.

– Прикончим их и пойдем наверх – предложил низкого роста негр, – наши уже почти погрузили зерно.

– Они сами умрут от голода или шторма, не теряй на них время, – равнодушно ответил второй, – видишь же, они даже подняться не могут.

– А вот этот, кажется, полностью здоров, – темный взгляд чернокожего пирата заметил римский профиль лекаря, – прихватим его с собой.

Высокий светлокожий мужчина, вероятно представитель германских племен, схватил врача за руку и поволок наверх.

– Прощай, брат мой, – все, что успел вымолвить тот.

Прокл провожал Кастора взглядом, полным печали, пока тот не скрылся за стенкой.

– Увидимся в небе, у ног нашего Учителя – прошептал он, вытирая набежавшую слезу, – ибо всякая плоть – как трава, и всякая слава человеческая – как цвет на траве: засохла трава, и цвет ее опал. Так и мне осталось еще недолго жить. А так много хотел достичь в этой жизни. И пусть я не был казнен в тот зловещий и поворотный для меня день, видел ли я радость в своем существовании?

Глава пятая

Через пробоину в стене корабля мелкими струйками сочилась вода, медленно наполняя его и погружая на дно. В трюме было пусто. Пираты вынесли, казалось, всё, что было только можно. По палубе в панике сновали крысы, не находя пути к спасению. Тел убитых моряков почти не было. Их скинули в море, чтоб не мешали при погрузке.

Прокл и несколько его сотоварищей по несчастью лежали на своих деревянных ложах в лазарете. У них не было ни сил, ни возможности подняться наверх. Если бы они даже смогли это осуществить, это бы только отсрочило их гибель.

Бедный христианин спокойно смотрел как вода мало по малу поднимается вверх. Он не боялся смерти. Он твердо знал, что будет после неё, и внутренне торжествовал. Еще немного, и он будет там, где нет горестей, болезней и разочарований! Еще чуть-чуть, и он увидит самого Господа! Слезы радости катились по его обветренным загорелым щекам. Лишь одно обстоятельство могло омрачать его радость в это мгновение. Его жена и сын…

После того, как в 20 лет он ушел служить в римской армии, он их видел всего один раз. После успешного похода в Армению, командир наградил отличившихся солдат отпусками. Прокл был в их числе. Как он был рад спустя 4 года увидеть своих родных! Их лица он запечатлел на всю жизнь в своей памяти. После была война в Иудее, осада Иерусалима и крепости Масада. Как он в то время ненавидел и в тоже время восхищался евреями за их упорство и храбрость! Они жертвовали своими жизнями ради свободы. «Так и мы должны сражаться с искушениями за свою свободу и чистую совесть» – думал он.

Картины прошлого медленно проплывали перед ним. Первая встреча с христианами, трибунал, неожиданное спасение. Прокл вздрогнул, вспомнив себя, стоящим на коленях перед своими сослуживцами. Речь командира об изменниках своей родине. Когда тот закончил, к нему медленными шагами направился палач, с тяжелой секирой в руке. Металл блестел на солнце, больно выжигая глаза. Но топор так и не смог отделить его голову от тела. Неожиданное нападение скрывавшихся в пустыне бедуинов отсрочило его казнь, а после и вовсе упразднило. Командир был убит в поединке с главой нападавшей группы. Прокл до сих пор помнил облик того предводителя. Высокий, с черной бородой шрамом на щеке. Его черные глаза заставляли содрогаться при взгляде в них. Когда он поднял руку в знак отступления, на ладони сверкнула выжженное изображение змеи.

Новым командиром стал друг Прокла, и он не мог предать смерти своего товарища, который не один раз спасал ему жизнь, стоял плечом к плечу во время сражений и делил одно покрывало в холодные ночи. Но и восстановить его в рядах войск он тоже не мог. Единственной возможностью сохранить своему другу жизнь была продажа того в рабы…

Так Прокл проплавал на корабле еще 15 лет. За это время он изведал много скорбей и невзгод, одним из ярких и теплых его воспоминаний была встреча с лекарем-христианином. С того момента, как он принял Христа в своё сердце, его жизнь приобрела новые краски. И пусть весло и цепь не стали легче, он понимал, что после этой тяжелой земной жизни он обретет свободу и спокойствие на небесах.

Но жена и сын… Кто расскажет им о всесильной любви Бога? Он не видел их уже 21 год… Сын уже взрослый, скорее всего у него самого уже есть жена и дети. Это так больно, прожить всю свою жизнь на чужбине, не зная тепла семейного очага, не ведая любви родного человека…

Огненно-красное вечернее солнце погружалось синие воды. На фоне яркого диска виднелись уходящие за горизонт пиратские суда.

Последний дюйм палубы торгового корабля ушел под воду.

Глава шестая