Периферийная империя: циклы русской истории

Форсированный рост промышленности принёс свои плоды во время Второй мировой войны. Сопоставляя итоги индустриализации 1928–1940 годов с промышленным ростом 1900–1913 годов, либеральные социологи Л.А. Гордон и Э.В. Клопов пришли к выводу, что сталинская модернизация была куда успешнее реформ Витте и Столыпина. «За каждым из этих равнопродолжительных периодов последовало военное столкновение нашей страны с одним и тем же внешним противником. Война выступила в качестве своего рода экзаменатора, проверяющего результаты сделанного. Причём во втором случае экзаменатор был гораздо «строже», нежели в первом. Всю Первую мировую войну Германия и её союзники воевали на два фронта и могли выставить против России лишь меньшую часть своих армий; большая их часть оставалась на западном театре военных действий. Три года из четырёх лет Великой Отечественной войны Советский Союз вёл борьбу с фашистской Германией практически один на один. Не треть, как в 1914–1918 гг., а примерно 3/4 немецких вооружённых сил было сосредоточено против нас в 1941–1945 гг. Тем не менее, дореволюционная Россия не сумела добиться военного успеха, а Советский Союз сокрушил фашизм»[722].

И в том, и в другом случае индустриализация основывалась на вывозе зерна и эксплуатации деревни, хотя сталинские меры по своей жёсткости и эффективности не идут ни в какое сравнение ни с фискальным нажимом Витте, ни с репрессиями Столыпина. Однако было ли это выдавливание средств из деревни главным условием успеха? Безусловно, нет. Достижения первых пятилеток предопределены были не репрессиями против крестьян, а неучастием советской России в международном процессе накопления капитала. Именно это отсоединение от миросистемы, de-linking, пользуясь терминологией Самира Амина, позволило сосредоточить все средства на решении главной задачи индустриализации. Именно эта независимость от мировых рынков капитала позволила советской индустрии набрать вполне приличные темпы уже к середине 20-х годов.

Напротив, сплошная коллективизация и переход к тоталитаризму в 1929–1932 годах были в значительной мере (хотя и не исключительно) результатом общемирового хозяйственного кризиса, который затронул Советскую Россию иначе, чем Германию или США, но не менее судьбоносно.

Глава XIV Советский мир

В XX веке Соединённые Штаты Америки сменили Британию в роли ведущей капиталистической силы. Принято считать, что восхождение США в качестве мировой державы началось с Первой мировой войны, в ходе которой Америка из страны-должника превратилась в страну-кредитора, а её вооружённые силы сыграли решающую роль в победе Антанты над Германией. Однако не менее важны были для миросистемы и последствия русской революции 1917 года. На протяжении двух столетий Россия играла существенную роль в развитии европейского капитализма — в качестве поставщика сырья, рынка сбыта, импортёра «свободного» капитала и страны-должника. С уходом России из буржуазной миросистемы многое изменилось. В то самое время, когда западноевропейский капитал «потерял» для себя Россию, американский капитал окончательно «освоил» Латинскую Америку. Экономика США, в отличие от английской или французской, располагала значительными сырьевыми ресурсами. Эти ресурсы были на собственной территории, а не в отдалённых колониях, их не надо было постоянно защищать. К тому же США располагали огромным внутренним рынком и «собственной» латиноамериканской периферией, находившейся совсем рядом, к югу от Рио-Гранде. С «уходом» России из миросистемы все эти преимущества Америки сделались куда более очевидными. После коллективизации Советский Союз понемногу покидает и мировой рынок зерна, оставляя и здесь США в качестве бесспорного лидера.