Периферийные устройства

– Ты ведь не русский, верно? Прежде всего – эффект. Очень впечатляющее зрелище, что эта штука делает с человеческим телом. Видишь, как такое произошло с твоим товарищем-похитителем, и быстренько берешь ноги в руки. Если успеешь. Система самонаводящаяся. Увидев цель, она сразу посылает ассемблеры куда надо.

– Но ты же их полностью обезвредил?

– Временно. У Лоубир есть ключ.

– Зачем ей это?

– Спроси ее саму, – сказала Тлен, нагибаясь и входя в шатер. Что-то четвероногое испуганно скользнуло с ее щеки на шею.

– Когда мы ждем Флинн? – спросил Недертон и глянул на перифераль.

– Я рассчитывала, что она уже будет здесь, но мне только что сказали, она недоступна. Так что будем ждать. – Она что-то бросила Оссиану на хриплой разновидности птичьего языка, тот закрыл палисандровый ящик, и Тлен продолжила: – А пока мы вроде бы разрешили проблему неподкованности Флинн в экспертно-примитивистской бредятине.

– Как именно? – спросил Недертон.

– Думаю, это можно назвать фекально-имплантной терапией.

– Вот как? – Недертон взглянул на нее.

– Вживленный имитатор словесного поноса. – Тлен улыбнулась. – Тебе, я думаю, такая операция не понадобится.

103. «Суши-лавка»

Проход в «Суши-лавку» был даже не проход, а лабиринт для хомяка. Мэдисон выстроил две семифутовые стены из мешков с черепицей на таком расстоянии, чтобы между ними как раз можно было пройти. Они тянулись из отверстия в стене «Сольветры» через пустой соседний магазин к отверстию в следующей стене, через еще один пустой магазин, и заканчивались в дыре к Хуну на кухню.

Войдя с улицы, Флинн увидела Бертона. Он лежал под белой короной, очень бледный. Рядом под другой короной лежал Коннер.

– Не хочешь со мной махнуться? – спросила Кловис Такому. – Оба здесь почти и не бывают.

– Бертона заставили работать? – возмутилась Флинн.

– Никто ему руки не выкручивал, – ответила Кловис. – Сам был рад перебраться в другое тело. Коннер возвращается только пожрать и отоспаться.

Гриф, похоже, не знал, что у Флинн на уме. Для нее по-прежнему оставалось загадкой, что Лоубир могла слышать и что известно Грифу. Ей хотелось взглянуть на его руки, но он держал их в карманах.

В кухне висел густой пар от варящегося риса. Хун провел их в зал, где стояли купленные в секонд-хенде складные столы, выкрашенные в красный цвет, и оттуда в нишу, отделенную листом фанеры. Фанера была замазана той же краской. Над складным столом висел обрамленный постер «Китайских гангстеров», сан-францисской группы, которая нравилась Флинн в старших классах. Она поставила «Полли» на обшарпанный красный пол, под свой стул, и села напротив постера. Мальчишка – племянник Мэдисона – принес два стакана чая.

– Захотите есть, дайте знать, – сказал Хун и повернул в сторону кухни.

– Спасибо, Хун! – крикнула Флинн ему в спину и глянула на Грифа.

Тот улыбнулся, что-то посмотрел в планшете, поднял голову и встретил ее взгляд.

– Теперь, когда мы знаем, что твоя мама никуда не едет, мы ищем способ максимизировать безопасность вашего дома, стараясь одновременно, чтобы внешне все выглядело как можно скромнее. Мы не хотим тревожить твою маму. Думаю, наше решение – высокий забор.

– У Пиккета был высокий забор. Не надо нам такого.

– Все будет совершенно иначе. Стелс-архитектура. Внешне ничего не изменится. То, что появится, будет выглядеть так, будто стояло здесь всегда. Мы ведем переговоры с архитекторами. Работы – преимущественно по ночам. Тихо, быстро, невидимо.

– А такое возможно?

– При достаточном количестве денег – разумеется. А они у твоей фирмы, безусловно, есть.

– Фирма не моя.

– Частично твоя, – улыбнулся Гриф.

– На бумаге.

– Это здание – не бумага.

Флинн оглядела зал «Суши-лавки». Приметила четверых ребят Бертона, которых не знала по именам. Они сидели по двое за разными столиками, положив под стулья винтовки в чехлах из кордюры. Кроме них, в зале были только сотрудники «ККВ», выряженные местными.

– Все как не взаправду. – Флинн перевела взгляд на Грифа. – Последнее время особенно. – Она глянула на его руки.

– Что «особенно»?

– Ты – она, – сказала Флинн и, подняв голову, посмотрела ему в глаза. Не мультяшно-синие. И вообще не синие, а светло-серые, но сейчас они расширились.

В другом конце зала рассмеялась женщина. Гриф опустил планшет, положил руку на стол и впервые с поездки домой от Пикетта Флинн почувствовала, что сейчас разревется.

Гриф сглотнул. Заморгал.

– На самом деле, – сказал он, – я буду кем-то другим.

– Ты не станешь ею?

– Наша жизнь идентична до момента, когда здесь получили первое сообщение Льва. Однако мы уже не их прошлое и она – не мое будущее. Мы начали расходиться, пусть поначалу незаметно, с того самого первого сообщения. К тому времени, как она вышла на контакт со мной, в моей жизни уже произошли мелкие события, о которых она не знала.

– Она тебе написала?

– Позвонила. Я был на приеме в Вашингтоне.

– Сказала, что она – это ты?