Периферийный капитализм

Действительно, формально у нас – правовая рыночная экономика со всеми ее атрибутами и даже «архитектурными излишествами». Мы имеем своды законов, позволяющие экономическим субъектам свободно использовать ресурсы, конкурировать между собой и богатеть за счет более производительного и эффективного труда. Мы имеем также законы и институты, позволяющие государству в лице его многочисленных органов следить за тем, чтобы рыночные отношения были цивилизованными и корректными, а правила игры – честными и едиными для всех. Теоретически правительство способно обеспечивать равный доступ к ресурсам и предотвращать их противоправное использование, поощрять свободную конкуренцию и ограничивать монополии, наказывать мошенников и защищать законные права всех экономических субъектов, независимо от их величины и политической силы. Дума принимает на этот счет все новые законы и совершенствует старые, а правительство, как в свое время на партийных пленумах, рапортует о совершенствовании хозяйственного механизма и вечных «позитивных сдвигах».

На самом же деле в стране построили совсем иную систему хозяйственных и общественных отношений, имеющую весьма мало общего с моделью правового государства и конкурентно-рыночного хозяйства. Эту модель можно называть по-разному – «корпоративно-криминальный капитализм», «административно-номенклатурный», «бюрократический» капитализм. С учетом того, что на самом деле в этой системе нет ничего специфически русского или советского и, напротив, есть немало общего с другими сходными с нами по условиям странами, находящимися на периферии современного рыночного капиталистического хозяйства, эту систему можно назвать «периферийным капитализмом».

Этот термин вполне применим к нам и с научной и политической точек зрения, поскольку отражает актуальный для нашей страны сегодня исторический выбор: либо с помощью политической воли и решительных реформ начать пробиваться в развитое ядро мирового хозяйства, либо, подчинившись уже приобретенной инерции, закрепиться в нем в качестве коррумпированной и не слишком цивилизованной периферии, занимающей нижние этажи мирового хозяйства.

Так или иначе, дело не в названии. Суть в том, что в результате более чем десятилетнего «перехода к рынку» в стране утвердились многие виды отношений, ущербные или не соответствующие принципам конкурентной рыночной экономики и правового общества.

Это в первую очередь преобладающая или, во всяком случае, очень большая роль, которую в качестве регулятора экономической жизни играют неформальные отношения, существующие и действующие вне рамок официального права. На практике между существующим законодательством и экономической реальностью у нас имеется колоссальный разрыв. На фоне периодически возникающих разговоров о «диктатуре закона» последний по-прежнему исполняется лишь в той степени, в которой он политически удобен, а активная часть населения продолжает работать в «договорной» экономике, где действуют не по закону или официальным инструкциям, а сообразно договоренностям с теми, у кого есть реальная власть и возможности.

Правовая система регулирования административных отношений на практике не действует. Важнейшие вопросы деятельности властей решаются на основе личных решений и «консультаций», практически вне связи с существующими формальными нормативными актами. Права контроля над теми или иными прибыльными сферами, особенно на региональном уровне, открыто распределяются узким кругом лиц, обладающих фактической властью. В государственном секторе почти открыто практикуется раздача должностей на «кормление» при сохранении нереалистично низких зарплат высших должностных лиц в администрации, судебной системе и правоохранительных структурах. Правоохранительные органы крайне избирательно используют в своей деятельности силу закона, будучи сами практически не подконтрольны ни судебным, ни административным органам.

Государство фактически устранилось от функции гаранта исполнения контрактного права. Обеспечение выполнения партнерами обязательств по контрактам является в наших условиях заботой и проблемой самих заинтересованных хозяйствующих субъектов, которые вынуждены полагаться в этом только на собственную силу или силу своих покровителей, но не на силу закона и государства.

Административная власть, со своей стороны, активно использует свой властный ресурс для участия в частнопредпринимательской деятельности. Чиновники всех уровней прямо или косвенно участвуют в такой деятельности, фактически соединяя в ее рамках государственные возможности и частный высокорентабельный бизнес, что позволяет им выводить себя и подконтрольный им бизнес из сферы действия законов конкуренции.

В этих условиях такой принципиальный для демократического капитализма институт, как институт частной собственности, существует в усеченном, ограниченном виде, поскольку права и полномочия, вытекающие из статуса собственника, сильно зависят от властных взаимоотношений и потому отличаются большой нестабильностью.