Период Македонской династии (867 — 1057 гг.)

Чтобы представить картину положения дел в Северной и Средней Италии, не останавливаясь вместе с тем на мелочах и постыдных фактах нравственного падения, открытого разврата и издевательства над религией и обязательствами чести, мы бы должны были несколькими чертами обрисовать борьбу за власть между светскими и духовными владетелями Италии в X в. и ознакомить с характером замещения папского престола креатурами влиятельных женщин, продолжавшими связь со своими ставленниками на кафедру св. Петра и распоряжавшимися по произволу епископскими местами и церковными имуществами. Но это бы отвлекло нас от того, что имеет прямое отношение к предмету наших занятий и едва ли бы обогатило историю Византии, в которой и без заимствований извне нет недостатка в мрачных картинах и в злодеяниях, пятнающих одинаково как церковных, так и гражданских деятелей. Мы ограничимся в этом отношении лишь самыми необходимыми указаниями, касающимися занимающего нас времени. С прекращением мужской линии Каролингов в Италии пытаются утвердить свою власть, опираясь частию на родство с Каролингами по боковым линиям, короли и князья Южной Франции и Северной Италии. /Таков был герцог фриульский Беренгарий, итальянский король и впоследствии император (916), ослепивший Людовика III и оставивший его 20 лет влачить жалкое существование. Против него недовольными вассалами выдвинут был Рудольф II, король Верхней Бургундии, который, после того как Беренгарий был убит в Вероне, принял достоинство Ломбардского королевства и затем венчался в Риме императорской короной./ По смерти Беренгария, последнего национального владетеля итальянского происхождения, носившего императорский титул, ломбардские чины (в 926 г.) предложили корону Италии Гуго, королю Прованскому. Продолжительное правление Гуго, умершего в 947 г., представляет для нас значительный интерес и с точки зрения отношений к Восточной империи. Кроме того, история этого царствования весьма выгодно освещена прекрасным историческим трудом Лиудпранда, который притом же имел как личные, так и фамильные связи с Византией / и для X в. имеет непосредственное значение как важный источник для Византии /.

«Гуго, — говорит Лиудпранд (9), — разослал послов во все страны, чтобы снискать дружбу королей и князей… он позаботился сделать свое имя известным даже отдаленным ахейцам [138]. У них правил в то время император Роман. К нему Гуго отправил послом моего отца как человека честного и красноречивого. Мой отец привез между прочими подарками от короля Гуго императору Роману двух собак, каких в той стране никогда не видали. Когда они были представлены, то несколько человек должны были крепко держать их, чтобы они не бросились на царя и не растерзали его зубами. Я думаю, что собаки, увидав Романа, приняли его за пугало, потому что он был одет в какой-то женский плащ». По этому случаю историк сообщает любопытное известие о славянах. «Когда мой родитель, по дороге в Грецию, прибыл в Солунь, на него напали славяне, возмутившиеся против Романа и сделавшие набег на его страну. Но с помощью Божией мой отец разбил их и взял в плен двух предводителей. Когда он представил пленных императору, радость последнего была так велика, что он дал отцу значительный подарок». На этот раз сношения с империей не сопровождались важными последствиями, но Гуго возобновил их через несколько времени.