Период Македонской династии (867 — 1057 гг.)

В настоящем случае следует взвесить то, что со времени распространения франкской власти до Дуная, и в особенности со времени перенесения на франкских королей императорской власти, резко отделяется сфера влияния двух империй. Легко понять, что столкновение политических интересов обнаруживается с большим напряжением в тех местах, которые представляли еще свободное поле для христианской миссии и для хозяйственной деятельности, т. е. для колонизации пустопорожних мест. Славянский юго-восток Европы, только к этому времени выступивший из мрака и начавший заявлять о — себе, естественно должен был привлечь внимание обеих империй. Византия была более знакома со славянами, притом же в ее пределах издавна утвердились многочисленные славянские племена, с которыми она успела уже освоиться и которые притом же в значительной части обратились к христианству и усвоили византийскую культуру. Империя знала нравы и обычаи своих славянских подданных и до известной степени делала им некоторые уступки в смысле их хозяйственного обихода, земельного устройства, внутреннего управления и т. п. Конечно, на Востоке более были знакомы и с языком славян, чем на Западе, и гораздо либеральней могли относиться к идеям политической и церковной независимости славян, раз шла речь о тех славянах, которые были за чертой непосредственных владений Византийской империи. Весьма важно также отметить здесь и то, что деятельность свв. Кирилла и Мефодия направлена именно в среду славян, находившихся за границами империи и составлявших прямой объект миссионерской деятельности латинской церкви. Для правильной постановки вопроса, который нас здесь занимает, весьма важно напомнить, что Кирилл и Мефодий направляют свою миссию именно на Восток, а не на Запад и не на Юг, где также были многочисленные славянские племена, но частию уже бывшие под господством Византии, частию не представлявшие ближайшей опасности для ее политических планов.

Положение славян на далматинском побережье, о которых можно бы здесь думать, в половине IX в. не могло так занимать Византию, как вопрос о славянах на север от Дуная: моравских, чешских, польских и проч. Мы приведем небольшое место из прекрасной книги Жюля Гэ, который так говорит о притязаниях преемников Карла Великого на господство в Далмации.

«Было бы наивно принимать в буквальном смысле выражение письма Людовика II к Василью Македонянину — sclavini nostri — в приложении к славянам Адриатики. Верный каролингским преданиям, император считает своими Вассалами князей хорватских и сербских в Иллирике, но из этого нельзя заключить о действительности подобного подчинения, которое бы признавали сами эти князья. Самое обыкновенное явление — контраст между теорией и практикой в каролингских притязаниях. Можно ли допустить, чтобы Людовик мог обнаружить какое-либо влияние на другой стороне Адриатики? В первой половине IX в. еще можно указать некоторые следы влияния франков у славян Далмации, но начиная с 840 г. дело изменяется. Тогда сарацинские корсары начинают свободно плавать вдоль итальянских и иллирийских берегов. При франкском дворе сохранилась память о договоре 812 г., который, признавая за Византией власть над городами далматинского побережья, оставлял за Западной империей право верховного обладания над славянами внутри страны. Но этот порядок вещей давно уже потерял значение в сознании славянских князей, в особенности в окрестностях Рагузы и при устьях Наренты. К 869–870 гг. далматинские славяне не зависели ни от франков, ни от византийцев, будучи самостоятельными и не признавая ничьей чуждой власти» (4).

Если для Восточной империи могло представляться где-либо свободное поле деятельности, то, конечно, не на Западе и вообще не среди славян, находившихся уже под ее политической властью и живших в ее границах, а за пределами ее, куда направлялась завоевательная политика франкских королей и латинского духовенства. Миссионерская деятельность среди северо-западных славян не только могла открывать империи новое поле для широкой политической и церковной миссии, но в то же время нанести удар притязаниям Западной империи и поставить предел распространению латинской Церкви в ущерб правам Константинопольского патриархата.