Период полураспада. В ядерном аду

К полудню бойцы осмотрели, пересчитали и оприходовали трофеи, которых из-за Пашкиной вспышки гнева оказалось до обидного мало. Если не считать, конечно, трех грузовиков. Те, кто называл себя «хоровиками», были вооружены исключительно легким оружием, зато имели в кузове одного из грузовиков четыре ПЗРК «Стингер». А в другой машине лежал десяток гранатометов «Аглень». Еще удалось взять пяток «калашей» разных модификаций, один пулемет и, самое ценное, портативные радиостанции, целых четыре комплекта! Все остальное было основательно искорежено многочисленными осколками и не менее многочисленными попаданиями. Конечно, грузовики – это хорошо. Очень хорошо. Тем более у них приличный запас топлива. Но разведгруппе они сейчас были совершенно ни к чему – хватало своих «Тигров».

Руководящий обыском Рогозин подошел к Скорострелу последним, протянув заляпанный кровью пластиковый конверт.

– Это я в рюкзаке одного из них нашел, – пояснил Степан. – Возможно, командира.

В конверте обнаружилась пачка бумаг. На верхней, украшенной замысловатым гербом «Московского княжества», отпечатан приказ за подписью… Ого! Не, не так. ОГО!!! Приказ за подписью САМОГО «князя». Скромненько так: Князь Михаил. В приказе сказано, что «Особая сотня княжеской дружины» должна пройти в руины Москвы и предпринять все усилия для отыскания прибора «Изделие 712-24 (ГВЧ-450-17 модель 2 обр. 7)». В случае обнаружения данного прибора сотник обязан связаться по радио с командованием, а также отправить делегата(ов) с донесением и кроками маршрута. К приказу прилагаются: компоновочный чертеж искомого прибора и изображение его внешнего вида с массогабаритными характеристиками – истертые синьки, на которых смутно проглядывается нечто странное, напоминающее гибрид танка и пилорамы. Еще из конверта выпала потертая двусторонняя карта довоенной Москвы с красным кружком в районе развилки Волоколамского и Ленинградского шоссе и схема здания, в одном из отсеков которого нарисован крестик.

– Очень интересно! – после долгой паузы сказал лейтенант. – Похоже, что и «подземные» купились на «дезу» про «волновую пушку». Вот как слухи-то расходятся!

– Вы до сих пор уверены, тащ командир, что это всего лишь слухи? – негромко спросил незаметно подошедший Сухов.

– Ну, теперь даже и не знаю! – хмыкнул Пашка. – Если так много народа в это верит… Ладно, это все фигня, а вот скажите мне, товарищи: на хрена поисковому отряду «граники» и, что самое интересное, переносные зенитные комплексы? Для кого они это добро приготовили? Сдается мне, что для нашего генерала… Степа, а как там наш пленный? Не оклемался еще? Мне очень о многом надо его расспросить…

Пленный оклемался только через час. К допросу приступили неторопливо и вдумчиво. «Дружинника», парня двадцати пяти – тридцати лет, раздели и привязали к обломку бетонного столба. Затем Степа Рогозин, демонстративно поигрывая знакомым Пашке приспособлением, названным сержантом Бородулиным «щипцами для сахара», спросил душевным тоном:

– Сам начнешь говорить, или мне тебе для начала ноздри вырвать?

Пленник раскололся сразу. Полностью. Как говорят профи, «до самой жопы».

Красноармейцы выяснили, что зовут его Тарму Таммерк и он дружинник из Особой сотни личной гвардии «Московского князя». И основной их задачей до последнего месяца были рейды на Территорию Красной Армии. За рабынями. Но месяц назад сотню переориентировали на обеспечение поиска в Москве какого-то «сверхоружия». Однако несколько дней назад два десятка послали к Рязани с целью перехвата некоей «воздушной цели» или нападения на конвой с бронетехникой.

Кивком приказав Рогозину продолжать, Пашка отошел и прилег. Сидеть уже было невмоготу – боли в спине адские. К нему немедленно присоединился прапорщик.

– Вот так, товарищ Сухов! – устало сказал Павел. – Третьяк еще только планировал вылет в Электрогорск, а эти твари уже начали готовиться к перехвату! Немедленно доложи майору – вполне возможно, что такая группа тут не одна. Я бы уж точно несколько отправил…

Прапорщик кивнул и ушел шифровать сообщение. Катерина Матвеевна поднесла кружку горячего сладкого чая и предложила помассировать плечи. Только сейчас Паша с удивлением увидел, что отряд-то, оказывается, встал на непредусмотренную планом дневку. Однако лейтенант рассудил, что, в принципе, это решение верное – в отряде есть раненые, которым нужно оказать помощь, да и обыск занял много времени. Поэтому Скорострел с благодарностью принял угощение и массаж.

Через три часа допроса Степан подошел к лейтенанту:

– Товарищ командир. Он выжат досуха. Больше ничего не знает.