Период полураспада. В ядерном аду

И только когда двое парней, завязав рот и нос платками, чтобы не задыхаться от жуткой вони, выволокли Фюрера на площадь, где уже корчился на колу, зажимая руками окровавленный пах, его помощник, главарь понял, что это ВСЕ. Сейчас его жизнь закончится. И заорал так, что люди на площади шарахнулись в стороны.

Скорострел двинул его прикладом по затылку. Да так ловко, что только оглушил, оставив в сознании. Фюрер обмяк, но все видел, слышал и чувствовал. Вот Скорострел нагибается над ним и вспарывает ножом штаны. Вот он морщится и брезгливо говорит:

– Да он уже сто раз обосрался! Блин, пачкаться неохота – не буду я ему хер отрезать. Пускай с ним подыхает! Сажайте его, ребята!

Вот его приподнимают, и что-то твердое распарывает пах, а потом начинает медленно подниматься вверх по кишечнику. Вот рослый красноармеец хлопает его по щеке и говорит:

– По делам твоим грязным подохнешь, как нелюдь!

А дальше, до самого вечера, была только боль… Боль! БОЛЬ!!!

В деревне, напротив, начался настоящий праздник – красноармейцев отмыли в бане, постирали и зашили одежду, накормили вкусным, горячим ужином – с наваристыми щами, пирогами и домашним квасом. Правда, часовых Пашка все равно выставил: береженого бог бережет. Да и кто его знает, что у этих деревенских на уме?

Лейтенант с Катериной Матвеевной встали на постой в скромной избе на окраине, хотя их звал к себе староста. Молодые люди, хорошенько отпарив друг дружку в бане, уселись за стол в горнице. Они чуть ли не впервые остались наедине, поэтому вели себя раскованно, ели и смеялись, глядя друг на друга. И улыбалась в сторонку хлопочущая у стола хозяйка избы, периодически подкладывая на тарелки квашеную капусту, пирожки, подливая квас. Это ее дочь спасли от Фюрера. Постелив постель и взбив подушки, женщина ушла, любезно оставив ребят одних.

В ту ночь они занимались любовью только один раз. Сказывалась усталость после пешего марша и боя, но им и так было хорошо – они долго лежали в кровати обнявшись и рассказывали друг другу всякие истории из своей жизни. Пашкина жизнь, по этим рассказам, почти сплошь состояла из череды бесшабашных и веселых приключений. Катя старательно делала вид, что верит. Заснули они только под утро.

Побудка была суровой. В избу с криком «Тревога!» ворвался взъерошенный Рогозин. Влетел, увидел командира в постели с женщиной и охнул от неожиданности. Но все же сумел собраться и доложил срывающимся голосом:

– Тревога, товарищ лейтенант! На опушке леса замечены люди, похожие на бредунов! Я уже поднял людей. Какие будут приказания?

– Ну, какие могут быть приказания? Задачи защищать эту деревню нам никто не ставил. Но и просто так отдать доверившихся нам людей на съедение очередному князьку… Занимайте оборону на околице! Я сейчас приду. И это… поговори с местными – пора им уже из своего телячьего состояния выходить! Лишних стволов у нас хватает. И боеприпасы есть – предложи им взять в руки оружие и встать на защиту деревни.

Собрался Пашка быстро, даже рана на спине практически не болела.

«Блин, да после такой ночи я готов порвать голыми руками хоть сотню бредунов!»

С такими мыслями лейтенант добежал до крайних домов деревни. Здесь, под прикрытием удачно расположенного на небольшом холмике сарайчика, бойцы устанавливали «Балкан».

«Молодцы – тактически грамотно выбрали позицию! – подумал Скорострел. – Отсюда вся опушка как на ладони. А дальность стрельбы из «Балкана» в сравнении с АГС-17 – в три раза больше. Противника ждет большой сюрприз!»

Быстро окинув взглядом «оборонительные сооружения», Павел шепотом приказал Кате залезть на чердак углового дома. Оттуда она сможет держать под огнем сразу две стороны.

– Главное – держись подальше от слуховых окон! Не высовывайся, засядь в глубине! – напутствовал он девушку. – Угол обзора, конечно, снизится, но ты же видишь – крыша крыта дранкой. Аккуратно изнутри раздвинь пластины ножом – вот тебе и будет скрытый наблюдательный пост. А я тебе сейчас кого-нибудь с рацией пришлю. Давай, дуй! – Пашка на прощание чмокнул любимую в щечку, но Катя в последний момент подставила губы. Они обменялись горячим поцелуем под удивленными взглядами бойцов.

Катя ушла, а Павел почти минуту смотрел ей вслед. Будь где-нибудь в округе безопасное место – он бы непременно отправил ее туда. Но такого места здесь нет. Да она и не пошла бы…

Появился запыхавшийся Рогозин, а с ним – о чудо! – два десятка мужиков с автоматами в руках. Вид у них донельзя комичный, только самые старые, послужившие, видимо, в довоенные времена в армии, держат оружие грамотно. Остальные – словно вилы. Но и они – большая подмога.

Лейтенант начал быстро распределять новоявленных воинов по укрытиям.