Период распада

— Да пошел ты! — Бажаев повернулся и направился к вертолету. Он думал, что мерзее себя чувствовать, чем он чувствовал себя перед вылетом, невозможно. Оказалось — нет, можно. Дело даже не в этих… может, они и впрямь заслужили, даже наверняка заслужили. Не сунься они сюда, тайно и подло бросив защитников города, — были бы до сих пор живы. Но и они… знаете, в армии должно быть кое-что, без чего она не армия, а просто сборище вооруженных людей, наемников. Должна быть офицерская честь. Если ее нет, если армией руководят сотрудники «органов», повсеместно применяя и распространяя свои грязные, воняющие за километр методы — добра не жди. Такая армия великолепно подходит для тайных, грязных, кровавых дел, она безотказна, как вокзальная шлюха, ее можно бросить убивать собственный народ, она пойдет и сделает это. Возможно, эта армия в мирное или относительно мирное время лучше, чем та, в которой офицеры держатся за дурацкое понятие «честь» и отказываются совершать подобные «подвиги».

Вот только когда припрет, по-настоящему припрет, когда пойдет не на жизнь, а на смерть — вот тогда при такой армии — можно считать, что армии у тебя нет вообще!

Примерно через час с небольшим вертолет, пропахший запахом крови и дерьма, приземлился на авиабазе в Канте. К нему сразу подогнали армейский «Урал», очевидно, тут прекрасно знали, что произойдет в паре сотен километров отсюда, в далеком Ташкенте. Несмотря на ночь, база гудела, как разбуженный улей, — штурмовики садились, быстро дозаправлялись, к ним подвешивали бомбовые кассеты, установки неуправляемых ракет, новые порции ОДАБов — и они взлетали, уходя на запад, чтобы освободиться от своего смертоносного груза. Части вертолетов на базе уже не было — Бажаев встретил их на пути сюда, они шли плотной группой, перебазировались на Ташкент. Завязывалось всерьез…

Бажаев зашел в штабное здание базы, на первом этаже там работал телевизор, включенный на новостное вещание Russia Today. Мирная программа передач была прервана, хорошо знакомый человек в черном костюме, сидя на фоне развернутого трехцветного флага, спокойно и уверенно вещал.

…исламисты, поднявшие мятеж в дружественной нам стране, уже показали свое истинное лицо. Жертвами террористов пали уже тысячи жителей Узбекистана, в их числе законный глава государства. Публичные казни, разнузданное насилие и террор — вот что они несут в республику, которая на протяжении более чем двадцати лет суверенного существования славилась своей терпимостью к людям самой разной веры и религии. Цель террористов, покусившихся на законную власть, — это не только Узбекистан, не только узбекский народ, подняв мятеж, они рассчитывают поджечь весь регион, превратить его в зону ожесточенного вооруженного противостояния, сбросить живущие там народы в пучину кровавой вакханалии. Российская Федерация, наряду с Узбекистаном являющаяся членом Организации договора о коллективной безопасности, не может остаться простым наблюдателем, равнодушно взирая на разразившуюся катастрофу. Руководствуясь статьей восемь Устава Организации Договора о коллективной безопасности, а также просьбой законных властей Узбекистана об оказании помощи в обуздании террористической агрессии, я, как президент Российской Федерации, принял решение направить в Узбекистан для размещения на временной основе до стабилизации ситуации ограниченный контингент миротворческих сил…

Дальше полковник слушать не стал. Тошнило. Было обидно за своего старого друга, которого он помнил по Чечне — как же легко он втянулся в игру, как легко он стал играть по их правилам. Как легко скурвился…

Проходящий мимо полковник, командир базы — тоже ведь знал, с…а, — бодро хлопнул по плечу, усмехнулся:

— Нормально сделали. Раз-два — и в дамках!