Период распада

Дорога от Карачи до Пешавара была длиной примерно тысяча четыреста километров и занимала два дня пути. Иногда ночевали в Дера Гази Хан, если выбирали северный маршрут, иногда в Кветте, если южный. В Кветте обычно останавливались, если нужно было что-то доставить туда: там тоже был крупный перевалочный центр для снабжения банд, действующих в южных провинциях Афганистана. Дорога на южном маршруте была лучше, потому что значительную ее часть проложили американцы, оттого дорога Кандагар — Карачи называлась «американка». Но на южном маршруте действовали самые настоящие приграничные банды, которые могли по-настоящему разграбить караван и всех перебить. Это была зона племен, территория, где не действовали никакие законы и где многие снискивали средства к пропитанию единым разбоем. Первоначально, когда советские и афганские военнослужащие делимитировали границу, племена возмущались и брались за оружие, здесь никогда не было границы, и они привыкли свободно перемещаться в любом направлении. Но потом они поняли, как это удобно — совершать преступления на одной стороне границы и тотчас скрываться на другой, не давая себя преследовать. С того момента, как племена поняли это — криминогенная обстановка в зоне племен только ухудшалась.

— Сюда! Все подойдите сюда! — заорал пакистанский капитан, размахивая папкой.

Груз был погружен на машины, надо было расписаться на документах, причем всем наблюдателям, и выезжать, чтобы дотемна успеть доехать до ночлега. Многие из моджахедов росли уже в лагерях беженцев, несмотря на то что там были «школы», читать и писать они умели плохо, а вместо подписи ставили крестик или прикладывали смоченный чернилами палец. В «школах» преподавали в основном шариат и преподавали его учителя из Саудовской Аравии, ваххабиты. Алим же вырос в Демократической Республике Афганистан, ходил на курсы ликвидации безграмотности, поэтому умел и читать, и писать, и даже немного знал русский язык, по крайней мере мог объясниться с русским. Поэтому он не только аккуратно вывел свою фамилию, но и мельком успел просмотреть накладные, отметив, что на одной из машин целый контейнер загружен минами и саперными зарядами, точнее — взрывчаткой. Поскольку не было никакого распоряжения на то, кто в какую машину садится, к нужной ему он поспел первым…

Этот водитель оказался индусом, работал он один без келинара[31], потому что машина его была совсем новая, и был рад попутчику. Из порта Карачи грузы не вывозил никто, кроме водителей, входивших в один из водительских кланов, большей частью имевших корни в Индии. Если кто-то рисковал вывозить грузы, например, военным транспортом, то в результате колонна могла попасть под обстрел, а следующий груз, пришедший в твой адрес, мог оказаться разграбленным подчистую. У каждого клана были собственные закрепленные за ними маршруты, и из-за резко увеличившегося грузооборота до Пешавара водители кланов, контролирующих этот маршрут, смогли заработать так, что поменяли машины на новые. Это был монгольский «Мерседес» лицензионной сборки с кабиной SK, почти новый, и по довольному виду водителя было видно, как он гордится своей новой машиной. Обычно индусы разукрашивают свои машины так, что они становятся похожи на передвижные индуистские храмы, но этот водитель, видимо, гордый тем, что смог купить новую современную машину, просто повесил над лобовым стеклом несколько амулетов, да наклеил на облицовку машины несколько картинок.

— Хорошая машина, — впроброс заметил Алим, когда они выруливали из порта, ловко маневрируя в узких проходах между огромными рядами поставленных друг на друга в четыре-пять этажей контейнеров.

Водитель просиял:

— Отличная машина, ага![32] Я на нее шесть лет копил, во всем себе отказывал — но все же купил. Идет тихо, груза берет много, почти не ломается — хорошая машина! Очень хорошая машина! С ней я заработаю на машину для младшего брата, и мы откроем фирму по перевозкам. Хорошо ведь будет, ага…

— Хорошо…

Вот этот водитель. Тридцати еще ведь нет. Он возит грузы для моджахедов, он питает лагеря тем, что потом убивает нас. А с другой стороны — разве он враг? Разве он враг афганскому народу? Он просто хочет купить машину брату и возить грузы, это что — преступление? И если прекратится война — разве он не найдет мирных грузов для своего грузовика?

Что же за люди тогда те, кто хочет, чтобы продолжалась война? Как же их назвать после этого?!

Враги…

Уже по тому, на какую дорогу они выехали — на Доктор Зияутдин роад, Алим понял, что на сей раз они поедут южным путем. На Кветту.