Период самостоятельности Русской Церкви (1589-1881). Патриаршество в России (1589-1720). Отдел первый: 1589-1654

Если бы оставалась в силе та грамота, какую пожаловал король Владислав 14 марта 1633 г., Иосифу Бобриковичу, избранному и утвержденному на епископию Могилевскую, Мстиславскую и Оршанскую, в таком случае православие скоро восторжествовало бы в Белорусском крае и подавило бы унию. Этою грамотою Иосифу подчинялись все православные, жившие в пределах обширной Полоцкой епархии, и ему предоставлялось свободно посещать в ней все города и местечки, в том числе Полоцк и Витебск, для обозрения православных церквей и монастырей, а всем желающим разрешалось беспрепятственно переходить из православия в унию и из унии в православие. Между тем православие существовало здесь целые столетия, а уния начала утверждаться, и то насильственно, в какие-нибудь десять лет со времени смерти Иоасафа Кунцевича. Последствия этой грамоты не замедлили обнаружиться. В том же 1633 г. прибыли в Полоцк из Вильны несколько лиц православных и во главе их какой-то Стефан Афанасович. Они в короткое время успели отвлечь жителей Полоцка от подчинения униатскому архиепископу Антонию Селяве и до того возбудили их, что полочане покушались даже на его жизнь. В октябре, 12-го числа, как рассказывает сам Селява, он поехал из своего дома рекою Двиною в лодке к Борисоглебскому монастырю. На берегу реки в посаде Кривцове стояла целая громада полоцких мещан, и из этой громады в его лодку открыто сделаны были один за другим два выстрела; пули пролетели мимо его головы. По приезде в монастырь архиепископ чрез несколько времени услышал крик и выстрелы у монастырских ворот и приказал схватить стрелявших. Схваченными оказались три полоцких мещанина, которые, будучи приведены к нему, резко поносили его в глаза. Когда Селява отправил их при трех слугах, в сопровождении возного и двух шляхтичей-свидетелей, в полоцкий замок на суд, в Полоцке мещане напали на этих слуг архиерейских, отняли у них своих арестованных товарищей, а самих слуг едва не убили, произнося страшные хулы на архиепископа. Занося об этом жалобу в городские книги, Селява присовокуплял, что его жизни каждый час и в каждом месте угрожает опасность. Отсюда можем заключать, как нетрудно было бы тогда возвратить униатов Полоцкой епархии в недра православной Церкви и до какой степени они ненавидели унию. К сожалению, на сейме 1635 г. Владислав как бы отступился уже до некоторой степени от своей грамоты, данной первому православному епископу Могилевскому, потому что пожаловал грамоту униатам, в которой удостоверял, что в Полоцке и Витебске неуниты никогда не будут иметь ни одной церкви, чем явно полагалась преграда свободному переходу униатов в православие. В то же время православных Могилевской епархии постигло и другое горе: Иосиф Бобрикович, их первый епископ, умный, образованный, ревностный, столько потрудившийся для православия и столь обещавший, скончался. Он мог быть произведен во епископа митрополитом Петром Могилою не раньше последней четверти 1633 г. и правил своею епархиею не более полутора года. Единственным памятником от Бобриковича сохранилось письмо его из местечка Головчина к могилевским гражданам, членам тамошнего православного братства. Здесь архипастырь просил своих духовных чад не думать, будто он по какому-нибудь гневу или в укоризну им не захотел дольше оставаться в их богоспасаемом городе, и уверял совестию, что уехал от них только по крайней нужде. Виленское крестоносное братство, с которым он так связан духовно, неоднократно звало его к себе по делам великой важности для Церкви, по случаю приближавшегося сейма. А его слабые силы, изнуренные постоянными хлопотами и трудами, требовали, чтобы он для поправления своего здоровья имел пребывание в городе, более богатом врачебными пособиями, чем Могилев. Затем епископ говорил, что, если Господь продолжит его жизнь, он неленостно будет стараться о своем пастырском долге по отношению к пастве, и просил по случаю своей болезни, задержавшей его в дороге, выслать ему денежную помощь, какую могилевцы обещали ему пред его выездом из Могилева. Письмо это писано 14 марта 1635 г., а 9 апреля Бобрикович скончался в Вильне. Петр Могила, когда услышал о его смерти, то воскликнул: «Ах, правая рука у меня отсечена» – и сам приехал в Вильну, чтобы предать земле тело своего достойного сотрудника. Он погребен в Свято-Духовской обители, и на его-то, вероятно, кончину, как мы уже заметили, студенты Свято-Духовского коллегиума издали свою брошюру «Эхо жалости». Имя Иосифа Бобриковича как истинного ревнителя православия долго поминалось наравне с именами Леонтия Карповича, Лаврентия Древинского и других. Вскоре за тем Могила посетил осиротелую Могилевскую епархию. В двадцатых числах июня мы видели его в Минске, а к концу июня он находился уже в Кутеинском монастыре Оршанского уезда и 29-го числа совершил здесь освящение главной монастырской церкви во имя Богоявления в присутствии самой основательницы монастыря Стецкевичевой и ее сына Феодора, подкомория мстиславского, в следующий же день послал известие могилевцам, что прибудет в их город. Встреченный и принятый в Могилеве с великою любовию и усердием всеми сословиями, митрополит пересмотрел по просьбе членов Могилевского братства все грамоты, пожалованные ему патриархами Иеремиею, Феофаном, Кириллом Лукарисом и королем Владиславом IV, признал братство ставропигиальным, благословил его и объявил, что оно во всех духовных делах должно подчиняться непосредственно ему, митрополиту, как экзарху патриарха, а не Могилевскому епископу, для чего и выдал братству (15 июля) свою грамоту.