Перёкресток

— Видишь ли, как бы тебе объяснить поделикатнее, — Зина вздохнула, закрыла калитку, и подошла к упавшей копии того самого медляка, в которого она так успешно внедрилась, — если кратко, мы похожи, потому что я — твоя копия одного из мира мультиверсума. Я понимаю, как дико это для тебя звучит, но так оно и есть. Точнее, я не точная твоя копия, а заметно усовершенствованная, но, думаю, что тебе это не интересно, потому что, тик-так, у тебя практически не осталось времени, чтобы удивляться нашей совершенно неожиданной встречи.

— Что? — серые глаза распахнулись так, что заняли почти поллица. — Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Это на самом деле довольно сложно осознать девице, для которой дирижабль — вершина прогресса, но я постараюсь объяснить: этот кластер недавно перезагрузился и ты вместе с ним, вот незадача, попала в Стикс — очень странное место, где идет постоянная борьба за выживание. Правда, тебе слегка не повезло, ты не иммунная, хотя, возможно я сейчас ошибаюсь, и именно эта твоя версия имеет все шансы на то, чтобы занять свое место в местном весьма недружелюбном обществе. Если выживешь, разумеется.

— Я не пони… — внезапно девушка согнулась пополам и ее начало рвать омерзительной на вид черной субстанцией. — Что со мной? — наконец прохрипела она, хватаясь руками за горло, когда ее перестало рвать.

Зина перестала улыбаться и пожала плечами.

— Жаль. Пока ты еще соображаешь, поздравляю, тебе все-таки не повезло. Удачного перерождения. — Она снова повернулась к калитке, но тут раздался хриплый полушепот девушки.

— Помоги… помоги…те мне.

— Черт, — Зина раздраженно захлопнула калитку и повернулась к девушке, которой было явно очень больно, и не хватало воздуха, который она пыталась протолкнуть через начавшее изменяться горло. — Черт! Вот кто-нибудь мне объяснит, почему я испытываю то, что люди называют «жалость» и почему меня переполняет желание как-то помочь ей? — говоря все это, она подошла к лежащей на земле девушке и обхватила ее голову одной рукой за подбородок, а второй зафиксировав макушку. Когда она в скором режиме восстанавливала изначальные характеристики этого тела, физическую силу, явно превосходящую ту, которой обладала девушка изначально, Зина решила не изменять. Теперь она была благодарна самой себе за подобную прозорливость. — Извини, подруга, ничего личного, но я действительно хочу тебе помочь и понятия не имею, как это сделать по-другому, — и она одним резким скручивающим движением свернула девушке, чье имя даже не потрудилась узнать, шею. Отчетливый звук выставленных из суставов позвонков, и ощущение полного разрыва спинного мозга, были новыми ощущениями для Зины, которые она секунд пятнадцать анализировала, прежде чем опустить уже мертвое тело обратно на землю. — К тому же, мне очень нравится твоя шляпка.

Грубер остановился перед входом на площадь, прижавшись спиной к стене арки, через которую нужно было пройти, чтобы оказаться на месте, стискивая в руках автомат. Напротив него замер Снегирь. Грубер бросил взгляд назад и шепотом спросил у Снегиря.

— А где наша красотка?

— Не знаю, я за ней не следил. Может, не захотела рисковать? Все-таки она наполовину машина и умеет просчитывать варианты развития событий.

— Когда она находилась в моей башке, эти мелочи ее не слишком волновали. Я бы даже сказал, что эта машина склонна к авантюрным поступкам.

— А почему мы здесь стоим и шепчемся? — Снегирь придвинулся к выходу на площадь и повернул в ту сторону голову, пытаясь что-нибудь рассмотреть.

— Потому что, что-то не так, — Грубер сполз по стене на землю и осторожно выглянул, но смог разглядеть только часть площади, и эта часть не включала в себя пристань для дирижабля, которая была им особенно важна. — Слишком тихо, но я все еще чувствую присутствие элитника.

— Да, что-то явно не так, — прислушавшись, согласился с другом Снегирь.

Грубер выпрямился и они снова замерли возле стены, на этот раз прислушиваясь к малейшим звукам, раздававшимся со стороны площади. Тишина стояла гробовая. Снегирь впервые полностью осознал, что же означает выражение «гробовая тишина». Покрепче стиснув в руках верный ствол, Снегирь решился выскользнуть из арки первым. Он сильно пригнулся и выскочил на площадь, сразу же забежав за стоящий недалеко от арки памятник какому-то мужику в высоком цилиндре. Присев так, чтобы его полностью скрывал парапет, он осторожно выглянул из-за своего убежища и осмотрел площадь под другим углом.

Через полминуты к нему присоединился Грубер.

— Ты понимаешь, что происходит? — прошептал он, прислоняясь затылком к прохладному мрамору.

— Вот если бы я знал, — Снегирь сел рядом с Грубером и так же как и друг откинул голову назад, прислонившись к мраморному парапету.