Перистая Женщина, или Колдунная Владычица джунглей

Опасливо приметивши эти знамения и чуть ли не до крови расцарапанный мелко трясущимся одеялом, я резко отшвырнул его, соскочил с кровати, подбежал к двери и хотел распахнуть ее, чтобы выглянуть наружу, да дверь так бешено тряслась, что к ней было больно прикоснуться. Отдернув руку от двери, я бросился к лампе с надеждой осветить комнату, но, едва я попытался поднять ее дрожащей рукой, она отлетела далеко в сторону с громким треском. Тут я без всяких колебаний ринулся в комнату отца. Ринуться-то я ринулся, а добраться не добрался – из-за неприкосновенно трясущейся двери передо мной и ходуном ходящего пола подо мной. Меня, всего дрожащего от незнания, как быть, сотрясали к тому же пол и страх, так что вскоре я словно бы поневоле был вытрясен из комнаты и шатко побежал в пристройку, а уж оттуда валко выпрыгнул на улицу.

Я выпрыгнул на улицу, где еще оглушительней слышался страшный шум, и помчался зигзагообразной побежкой вдоль деревни. Уличные деревья вокруг меня судорожно дрожали, земля подо мной трескуче тряслась, как бы готовая провалиться, а домашние животные неистово метались между домами. Я надеялся найти такое место, куда можно спрятаться от всеобщей тряски, и видел, что повсюду – кто шатаясь, кто зигзагами, кто кувырком – бежали тысячи жителей деревни, которые тоже хотели куда-нибудь спрятаться. Их всех повыгнали из домов такие же дроглые обстоятельства, как у меня.

Я так напугался в то утро, что забыл прикрыть наготу. А люди, домашние животные и дикие звери не могли оставаться в своих домах, на скотных дворах и в берлогах – они терялись до всеобщего ужаса в недоуменных догадках, что же это вокруг них творится, ошарашенно метались кто куда и сбивчиво натыкались все на всех.

В конце концов, или часам к шести утра, зловещие знамения достигли наивысшего предела. Оглушительный шум и трясучая дрожь обернулись невидимым вторжением каких-то неведомых нам существ. Мы окончательно отчаялись и лишились последних сил. Потому что даже небеса над нашими головами начали яростно содрогаться и прерывисто трепетать – от грохочущего грома и сверкающих молний. И вот, не в силах все это выносить, мы возопили о помощи. Немые гулко забормотали, у глухих отверзлись уши, а слепые устремили глаза к небу в ожидании помощи от Создателя. Петухи бешено кукарекали, слоны испуганно трубили, собаки в ужасе лаяли, лошади боязливо ржали, увечные торопливо удирали, козы бодали овец, ягнята копытили землю, а летучие мыши угласто метались по небу.

И даже каменные утесы невольно источали слезы. Но всеобщие лишения ничуть не уменьшались. Наконец, когда гром загрохотал так свирепо, а молнии засверкали столь ослепительно, что люди больше не могли оставаться на улице, я торопливо пробрался обратно в дом. Я юркнул под одеяло к жене, и мы с ней изо всех сил вцепились в спинку кровати, но кровать сотрясалась настолько неудержимо, как если бы через несколько секунд ей было суждено перевернуться. И хоть сама она не перевернулась, зато меня и жену нежданно вытрясла на пол – даром что мы цеплялись за ее спинку как одержимые, – и я сломал несколько ребер, а у жены треснула кость в левом бедре. С огромным трудом – боком-боком, будто крабы, – вскарабкались мы обратно на кровать, забрались под одеяло и притворились от страха, что спим.

Да спать-то было невозможно. И в кровати оставаться – из-за бешеной тряски – тоже было невозможно. И вот я спрыгнул на пол, а вслед за мной поспешно выскочила из кровати жена. Я подбежал к двери, и я рывком распахнул ее, и я торопливо, как спасаясь от погони, опять выбежал на улицу – вместе с матушкой, отцом, братом, сестрой и женой. А по улицам оголтело метались жители деревни, и мы принялись метаться так же оголтело, как они. Мы оголтело метались туда-сюда, или кто куда, пока вдруг не обнаружили, что трескучая тряска прекратилась, а бешеный шум утих. И каждый из нас устрашенно побрел домой. Потому что внезапно упокоенная деревня и затаившаяся повсюду мертвая тишина показались нам еще страшней, чем грохочущая дрожь с ослепительными молниями над головой. Полнейшее безветрие обернулось могильным безмолвием, трава встопорщенно замерла, на древесных ветках не трепыхался ни единый листок, а животные так обессиленно припали к земле, что не убежали бы, даже если б их стали убивать. И никто, конечно, не ведал, что все это случилось из-за моей жены Сэлы. В ознаменование прихода воинов, которых послала за ней Богиня алмазов.