Перманентная революция

Ошибка на ошибке и, прежде всего, грубое нарушение исторической перспективы. На самом деле Ленин говорил, и притом не раз, что демократическая диктатура (а вовсе не пролетарская) не сможет удержаться в России без социалистической революции в Европе. Эта мысль проходит красной нитью через все ленинские статьи и речи эпохи стокгольмского съезда 1906 г. (полемика с Плехановым, вопросы национализации и пр.). В тот период Ленин вообще не поднимал вопроса о пролетарской диктатуре в России до социалистической революции в З. Европе. Но главное сейчас не в этом. Что значит: «при уровне экономического развития России 1905 г.»? А как обстоит дело с уровнем 1917 года? На этой разнице уровней построена теория социализма в отдельной стране. Программа Коминтерна разграфила весь земной шар на клетки, «достаточные» и «недостаточные» для самостоятельного построения социализма, и создала таким образом для революционной стратегии ряд безнадежных тупиков. Разница экономических уровней может несомненно иметь решающее значение для политической силы рабочего класса. В 1905 году мы не поднялись до диктатуры пролетариата, как не поднялись, впрочем, и до демократической диктатуры. В 1917 году мы установили диктатуру пролетариата, поглотившую собою демократическую диктатуру. Но при экономическом развитии 1917 года, как и при уровне 1905 года, диктатура может удержаться и развернуться в социализм только, если на помощь ей своевременно придет западный пролетариат. Разумеется, эта «своевременность» не поддается априорному расчету: она определяется в ходе развития и борьбы. По отношению к этому основному вопросу, определяемому мировым соотношением сил, которому принадлежит последнее и решающее слово, разница уровней России 1905 и 1917 г. г., как ни важна она сама по себе, является фактором второго порядка.

Но Радек этой двусмысленной ссылкой на разницу уровней не ограничивается. Указав, что Ленин понимал связь внутренних проблем революции с мировыми (ну, еще бы!), Радек присовокупляет:

«Ленин не обострял только понятия этой связи между сохранением социалистической диктатуры в России и помощью западно-европейского пролетариата чересчур заостренной формулировкой Троцкого, а именно, что это должна быть государственная помощь, т. е. уже победившего западно-европейского пролетариата». (Подчеркнуто мною. Л. Т.).

Признаться, я не поверил глазам, прочитавши эти строки. Зачем понадобилось Радеку это негодное оружие из эпигонского арсенала? Ведь это же просто застенчивый пересказ сталинских пошлостей, над которым мы так основательно всегда издевались. Помимо всего прочего приведенная цитата показывает, что Радек очень плохо представляет себе основные вехи ленинского пути. Ленин не только никогда не противопоставлял, по-сталински, давление европейского пролетариата на буржуазную власть – завоевание пролетариатом власти, но наоборот, ставил вопрос о революционной помощи извне еще острее, чем я. В эпоху первой революции он неустанно повторял, что мы не удержим демократии (даже демократии!) без социалистической революции в Европе. В 1917-1918 и следующих годах Ленин вообще не рассматривал и не оценивал судьбу нашей революции иначе, как в связи с уже начавшейся социалистической революцией в Европе. Он, например, прямо говорил, что «без победы революции в Германии наша гибель неизбежна». Он утверждал это в 1918 году, а не при «экономическом уровне» 1905 г., и имел в виду не будущие десятилетия, а самые близкие сроки, измеряемые немногими годами, если не месяцами.

Ленин десятки раз объяснял: если мы устояли, "то только потому, что специально сложившиеся условия на короткий момент (на короткий момент! Л. Т.) прикрыли нас от международного империализма". И далее: «Международный империализм... ни в каком случае, ни при каких условиях ужиться рядом с Советской Республикой не мог... Тут конфликт представляется неизбежным». А вывод? Не пацифистская ли надежда на «давление» пролетариата и «нейтрализацию» буржуазии? Нет, вывод такой: «Здесь величайшая трудность русской революции... необходимость вызвать международную революцию» (т. XV, стр. 126). Когда это говорилось и писалось? Не в 1905 г., когда Николай II сговаривался с Вильгельмом II о подавлении революции, и когда я давал свою «заостренную формулу», а в 1918, 1919 и в следующие годы.

Вот что Ленин излагал на III Конгрессе Коминтерна, оглядываясь назад: