Пермский этос

А чуть дальше, там, где отменено пространство и время, на пересечении бытия и небытия стоит полицейский эскорт, который денно и нощно наблюдает за целостностью вверенного городу символа. Немало героических страниц в истории молодой Перми связано с художественно замысленными террористическими атаками, немало современных героико-эпических баллад написано о молодых деконструкторах, отдавших свое время, здоровье, счастье, самое себя, для победы над буквой «Пе». И, кажется, – неправда ли, кажется, – что история этих подвигов написана огненными буквами на сером асфальте города, и, что, слагаясь в единый текст, они образуют подлинную жизненную онтологию, возвращая времени его направленность и линейность.

II

Это случилось осенью, в последние ноябрьские дни. Серый снежок уютно поскрипывал под ногами, пушистые метели ластились к пёстрым бульварным стенам. В это время из разных точек города друг другу навстречу двинулось четверо молодых людей. Мало чем они отличались от обычных прохожих, только в глазах – в отличие от тусклых зрачков массы – светился огонь борьбы и несгибаемая, стальная воля.

Шедший с востока Ваня Лебедь не шёл, а плыл. Своим внешним видом он походил на английского денди: только пропал куда-то изящный лаковый цилиндр. Искаженная и перевёрнутая в его лаковых ботинках улица напоминала собою змею, покорно ползущую вслед за своим предводителем. Ваня шёл спокойно, часто останавливался и читал объявления; порою он доставал маникюрные ножнички и препарировал некоторые фразы, тщательно пряча их в лабиринтах своего кармана.

Женя Щука, рыжий и невыспавшийся, шёл по проспекту со стороны юга, нервно и внимательно обводя глазами прохожих. Он никому не улыбался, и лицо его, обычно спокойное и красивое, было искажено гримасой ненависти и злобы. Изредка его жилистые руки сжимались в кулаки, и любой зазевавшийся прохожий, турист, или приезжий на заработки мог получить по шее: Женя обычно не церемонился.

Кристина Рак, вчерашняя семинаристка, шла, как и все семинаристки, в коричневом кашемировом пальто: на плечи был наброшен изрядно вылинявший темно-зеленый драдедамовый платок. Под мышкой Кристина, как удалось установить позднее, держала связку книг: «Трудное время» В.А. Слепцова, «Что делать?» Н.Г. Чернышевского и вовсе не относящихся к делу «Подлиповцев» Ф.М. Решетникова. Застыв в 60-х годах предшествующего века, Кристина не спешила выйти из своего замкнутого сомнамбулического круга. В то же время шла она с Запада – но запад, думается, был бы сильно озадачен, узнав о таком векторе и направлении ее мыслей.