Пермский Губернский 4. Виват

А Ультиматы веками летали по космосу на огромных кораблях, и ничего. Нас с детства приучали, что светило — не одно. Их миллиарды по всей галактике! И, что дом — не там, где речка и небо голубое. А там, где скажет Всебог.

Но я нагло солгу, если скажу, что мне не нравились живые миры на экзопланетах. Глядя на очередной потрясающий закат, мне казалось, что внутри всё трепещет от наслаждения. Когда чувствовал на своей коже капли летнего дождя — испытывал невероятную палитру эмоций. А, когда стоял под лучами очередного звёздного карлика, то ощущал эйфорию…

В общем, люди — неженки. Они с самого рождения жили в прекрасном мире! И, конечно, когда их аж на целый год запирали в подземелье, изнеженный организм бил тревогу. Стрессы у них тут, видите ли.

А те, что на поверхности — ещё и ноют, что всё плохо. Злятся. Начинают драться за территорию. Убивать друг друга. Зачем? Если бы я рассказал своим братьям и сестрам, как живет современный человек в этом мире, то меня бы подняли на смех. А потом долго искали бы, в чём можно упрекнуть данный мир. По-другому Ультиматы не умеют. Мегард воспитал всех так, что если есть нечто лучшее, то скорее всего — это ошибка. Или иллюзия, скрывающая страшную катастрофу или истинный ужас.

Сделав несколько пометок на карте, я продолжил своё размеренное путешествие наверх.

Увы, за сегодня мне удалось лично прочесать всего четыре яруса, большая часть из которых была заполнена водой. Нашёл, какое-то странное оборудование, аварийные аптечки и патроны для пистолета Макарова.

Почувствовав усталость, я поднялся в отсек, где на подзарядке стояли «Незабудки». Этим роботам почти полвека, а всё ещё выглядят очень даже неплохо. Всё-таки, человеческие инженеры могут, когда хотят. Когда хотят…

— Как успехи? — поинтересовался Леман, сверкнув ярко-зеленым светом.

— Нашёл Князева. Он прятался здесь целый год. Представляешь? — ответил я, внимательно оглядывая места для подзарядки дронов.

— Профессор Князев? Хм-м… Мне он не нравится.

— Почему же? Я не почувствовал от него зла.

— Он хотел уничтожить комплекс и меня вместе с ним. Тебе бы понравился человек, которые посылают против тебя вооружённый отряд?

— Согласен. Но ты тут не виноват. Просто, не можешь двигаться.

— Князев знал об этом. Он мог бы попросить эвакуировать меня. Но не сделал этого. Он — мой враг. — спокойно заключил кристаллический генерал.

— Послушай… — я подошёл к кремню: — Леман, я понимаю, что ты устал ждать и всё такое. Но Князев нам нужен живым. Он — последний, кто хоть что-то знает про тайны комплекса!

— А, как же Коновалов?

— Я уже говорил с ним. Он… не шибко осведомлён.

— Как всегда. Люди, которые мне нравятся больше всех — бесполезны. — вздохнул кремень: — Знаешь, Внук, почему я так сильно хочу спасти свой мир?

— Представляю. Там есть те, кто для тебя дорог.

— Не только поэтому. — задумчиво ответил Леман: — Всё дело в том, что я исследовал жизнь. Разную. И у любой разумной жизни есть последствие в виде творчества и культуры. Наши предки оставляли нам различные артефакты, как напоминание о тех далёких временах. Они пытались рассказать о той эпохе, в которой они оставили лучшие годы своей жизни. Кто-то и сейчас старается на благо будущих поколений. Записывает всё происходящее при помощи картин, литературы или песен. Гуминиты, в отличии от моего народа, не понимают, что через поколение они уже будут совершенно другими и вряд ли поймут, как на самом деле жили их предки семьдесят, восемьдесят и уж тем более — сто лет назад. Мир гуминитов скоротечен! Суетлив… Он подобен быстрой горной реке. Но представь, что приходит ублюдок, который в мгновение ока стирает планету. Просто разносит её на атомы! Понимаешь, никто не узнает, что тут было. Никто не поймёт чувства существ, что обитали в этом мире. Они просто бесследно исчезнут в истории. Понимаешь? Растворятся, как…

— Слёзы во время дождя. — закончил я: — Да, я тоже помню эту фразу.

— Так вот, в этом мы с гуминитами очень похожи. Глэйтрон — не просто уничтожил наш мир. А буквально искоренил любые упоминания о том, что было раньше. Это и есть истинный Армагеддон! Когда мир просто исчезает, и не остаётся ни одной живой души, которая бы об этом мире помнила. В этом и есть абсолютная сила Пустоты. А не то, чем Мегард запугивает своих детишек. Глэйтрон стёр нас из полотна реальности. Одним щелчком, понимаешь? Потому, я и хочу вернуться в Поток, чтобы предупредить свой народ. Да, мы можем оставить планету. Но мы не оставим свой мир, свою культуру, своё общество! В этом суть.

— Как философски. — согласился я: — Что ж, постараюсь, как можно скорее разобраться с твоим вопросом. И Князев, как мне кажется, сможет нам в этом помочь. Я скажу ему, чтобы попросил у тебя прощения.

— Прощения? — усмехнулась Леман: — Думаешь, оно мне нужно? За несколько миллионов лет жизни ты понимаешь, что обида и прощение — глупости. Да, для гуминитов раскаяние важно. Но лично для меня — нет. Я согласен признать Князева функцией. И если от него действительно будет толк — так уж и быть, я пощажу его.

— Что даст тебе его смерть? — поинтересовался я.