Пермский Губернский 4. Виват

— В ПОДВАЛЕ!!! — заверещал Архивариус, вжавшись в связанного Меченого: — Он в бункере!!! В подвале!!!

— Так в подвале, или бункере? — уточнил кот.

— В подвале… — выдохнул наш мафиозный мужичок: — Там бункер! Политикан сидит в нём…

— Вот видите? — Спартак расплылся в довольной улыбке: — Всегда важен диалог!

— Ага…

Мы собрали небольшую группу и направились в подвал на поиски таинственного бункера Политикана.

— Что между вами случилось? — спросил я, освещая путь фонариком.

— Лёгкое недопонимание в девяностых. Когда я пытался стать хорошим семьянином и закончить свою убойную деятельность. Этот жухлый тип пытался меня нагреть на очень большую сумму денег. И у него это почти получилось. Девяностые были интересным временем. Десятилетний переход с хмурых советских восьмидесятых до солнечных имперских нулевых с привкусом свободы, новизны и надежды. Я тогда Архивариуса предупредил, но убивать не стал. Подумал, что он исправится. Встанет на путь истинный. А послушал, что говорит Меченый и понял — нихрена этот ублюдок не исправился. А потому, я с удовольствием приму ваш подарок и разделаюсь с ним по-особенному. В назидание другим подобным личностям, так сказать.

— Ты, какой-то, добрый… Или мне кажется?

— Не люблю, когда трудяг обманывают. И, когда обычных девчонок так жестко разводят, буквально топчась на их искренних мечтах. Ужасно это. — в словах Спартака было столько искренности, что я даже немного больше стал его уважать: — И, кстати, я был неправ, насчёт тебя и Агнессы.

— В смысле?

— Похоже, она искренне счастлива с тобой. Так что, вы там, если что — маякните. Сделаю хороший подгон на ваш общий праздник, Господин Зятёк.

«Зятёк» — эхом отдалось у меня в голове: — «Зятёк!» «Господин Зятёк»…

— Хорошо. — тихо ответил я, всем своим видом намекая, что не хочу продолжения данной темы.

Благо, что бункер находился сразу после лестницы. Массивная металлическая дверь преграждала нам путь.

— Тут понадобится алмазное сверло! — кот, вытащив из квантового кармана миниатюрную строительную каску, уже внимательно разглядывал крепления и механизм блокировки.

— Не понадобится. — Голубика пролетела над нашими головами, а затем схватилась за дверь. Металл под её пальцами погнулся, словно тонкая фольга. С мощным скрипом дверь была сорвана с петель.

— Молодец! — похвалил я.

— Рада стараться, Хозяин! — обрадовалась Агни.

— Да, ты такая умница! — подключился Спартак, на что Голубика скорчила очень неприязненную гримасу. Да уж… Нелегко ему приходится.

— Не подходите! — выдохнул старик, сидевший в бункере. Он приставил к голове старый револьвер и боязливо смотрел на нас.

— Так, стреляй! Двое других у нас уже на привязи. — отмахнулся я: — Ладно! Идём отсюда. Нам тут больше нечего смотреть.

— Пошёл ты к чёрту! Осокин! — прорычал Политикан и нажал на спусковой крючок. Щёлк! И, ничего: — Какого хрена⁈

— Он не заряжен, идиот. — принюхавшись, произнесла Голубика.

— Ваша Светлость, а вы же не против, если я заберу себе и Политикана? — поинтересовался Спартак, глаза которого сияли ещё похлеще, чем у Столярова.

— Можно. Но сперва — информация.

— И, где сидят коучи? — с надеждой спросил убийца.

— И, где сидят коучи. — с довольной улыбкой ответил я.

Глава 19

Роскошь — дело наживное.

Молодой и успешный бизнес-тренер Шыргаз это прекрасно понимал. Чуть ли не с пелёнок он осознал, что деньги — ресурс, который необходим не только для существования, но и для постройки самого себя, как личности.

А личностью Шыргаз был весьма одарённой. Многие коллеги по «кураторскому цеху» говорили, что у парня настоящий талант! А именно — невероятное ораторское искусство.

Начинал Шыргаз обычным продавцом в магазине бытовой техники. Его обожали все менеджеры за то, что парень мог втюхать покупателям совершенно любую дичь! Даже если она совсем, никому не нужна. Даже если на ней ценник втридорога. Даже если данная модель, уже три года, как считалась морально устаревшей.

Шыргазу было плевать. Его задача — втюхать товар и получить за него деньги. Дальнейшая судьба «счастливых владельцев» интересовала талантливого торгаша в последнюю очередь.

А ещё Шыргаз родился в бедной семье. С ограничениями и экономией он был знаком не понаслышке. Однако родители изо всех сил пытались воспитать в парне чувство ответственности перед обществом. Живи бедно, но честно — очень часто повторял отец.

Но как только Шыргаз впервые притронулся к деньгам — его было уже не остановить!

Тем более, люди так охотно верили ему. Почему бы это не использовать? Жизнь и без того отыгралась на нём, поэтому он решил брать от неё абсолютно всё.

И так бы Шыргаз и продолжал свою карьеру талантливого торгаша, пока не увидел в сети выступление одного дядьки. В дорогущих часах, одетый в брендовый костюм, он вещал со сцены для нескольких тысяч людей о том, что внутри каждого скрыт талант! Просто, далеко не всегда жизнь даёт этому таланту раскрыться на все сто процентов.