Пермский Губернский 5. Паритет

— Как же так? — на сей раз я был действительно поражён наивностью этого, с виду взрослого человека: — Вы утверждаете, что хотите добра людям. Но, почему-то не осознаёте, кому именно хотите вверить Высшую кровь. Подумайте своей светлой головой! Представьте картину — у Императора появилось средство, чтобы сделать любого человека, условно идеальным. Это очень быстро уйдёт в массы. Сперва начнётся маркетинговый бум! Инфоповод такого масштаба, что все эти выборы президента США, экологический кризис в Великобритании и войны в Африке покажутся вам вырезкой из небольшой жёлтой газетёнки. Лекарство от всех болезней! Вы слышите, как оно звучит? Слышите, чем оно пахнет? А я слышу. Начнём с того, что в первую очередь полезут дворяне. Затем все состоятельные граждане Империи. И только потом сыворотку, возможно, начнут давать всем нуждающимся. Я не бесконечный. Доить меня можно будет от силы раз в неделю. И это даже с учётом моего фактора исцеления. Сколько волшебного снадобья получится? Сложно сказать. Но я точно уверен, что на всех — не хватит! И, что тогда начнётся? Есть люди настолько отчаянные, что будут готовы пойти на убийство ради одной инъекции. И нет, там может быть даже не себе. Родителям, ближайшим родственникам, жене… своему ребёнку, в конце концов! Это породит беспорядки. А ещё хуже — гражданскую войну.

От этих своих слов, я ненароком вспомнил о Мерлине. Собственно — он яркий тому пример.

— Вы недооцениваете людей! — возразил профессор.

— Я? Недооцениваю? Павел Степанович, вы же учёный… Неужели не знаете историю этого мира? Нет, человек ещё не научился терпеть. И не научился здраво мыслить в критической ситуации! Потому, вы из благих намерений хотите открыть ящик Пандоры. Вы накликаете беду на своих сограждан. А потом ещё и на граждан других стран.

— Вы лишаете человечество надежды…

— Я лишаю человечество очередного риска развязать мировую войну. — строго ответил я.

— Брата-а-а-ан! — в кабинет влетел вооружённый Семён: — Ты живой⁈ Громыхнуло так, что все стёкла повылетали!

— Всё в порядке. Мы уже уходим. И… благодарю за информацию. — я кивнул профессору на прощание и направился в сторону выхода.

— Я сильно разочарован в вас, Павел Степанович. — вздохнул Рейсбих и так же потопал к двери.

— Я же просто… хотел всем помочь… — опустившись в ближайшее кресло, тихо промолвил Вазинский: — Как и любой другой… учёный.

Человечество в этом мире ещё совсем юное. Им предстоит многому научится. И очень обидно, что великие умы, которые тянут прогресс вперёд к будущему — не понимают, что власть имущие всегда будут использовать любое чудесное открытие исключительно по своему разумению.

Да и дело тут не в сколько в жадности, а сколько в банальном желании быть выше, сильнее и быстрее всех остальных. И их прекрасно можно понять. Такова суть любой политики. Особенно, если речь идёт про тех, кто постоянно находится под прицелом друзей и врагов.

— Что там произошло? — взволнованно спросил Семён.

— Одиннадцать баллов резко превратились в сто одиннадцать. — хмыкнул Рейсбих: — И, если честно — я нихрена не удивлён. Жаль, конечно, что точной информации мы теперь не узнаем. Не ожидал, что Вазинский окажется настолько… филантроп.

— Справедливости ради — он сказал правду, когда мы выходили.

— Это-то мне понятно. Просто, почему он резко отключил мозги? Мне твоя речь про риски — очень даже понравилась.

— Погодите! — Семён с непониманием посмотрел на нас: — То есть, про сто одиннадцать — это правда?

— Не правда. — Рейсбих потянулся, а затем нажал на левое ухо: — Во! Теперь, лучше. А по поводу баллов — чёрт его знает. Может быть, там было триста. Может, пятьсот. Но есть у меня подозрение, что «Гипервиват» вернётся в Пермь.

Фамильяр заржал, а я опять не понял отсылку.

— Мне стоит переходить на другой тип обучения? — уточнил я.

— Нет. Но тебе придётся научится сдерживать свою Силу. Шаляпин тебе с этим поможет. Я поговорю с ним.

— Ох… А, может, лучше вы? Шаляпин мне не понравился.

— Прости, приятель. Но я специалист по атакам и защите. Он — по всему, что связано с полем. Поэтому, придётся переступить через себя. К тому же — все магические террористы обладают вирго-зрением. А значит без труда смогут тебя обнаружить. Это не есть хорошо.

— Согласен. Но если найдётся другой хороший специалист, я бы предпочёл отправиться к нему.

— Увы, но Шаляпин своего рода — уник… ТВОЮ Ж ДИВИЗИЮ!!! — Рейсбих схватился за голову, когда мы вышли из Центра. Все стёкла на его оранжевой «Копейке» были покрыты ровной паутиной трещин: — Ну, всё… Я опять без зимней рыболовной палатки. Тьфу, ты!

* * *

Антон Павлович, конечно, сопротивлялся изо всех сил.

Вот, серьёзно! Отпирался так, будто мы ему взятку предлагаем. Но после долгих уговоров сердце русского воина всё же поддалось логике. Кот прыгнул на капот его блестящей «Копейки», свернулся буханкой и по фактам расписал, что это не взятка, и даже не «жалкая подачка от мажика». А вполне себе ответная услуга за то, что я узнал правду о своей силе.

Рейсбих почесал затылок, а затем всё же согласился. Мы сразу отправились в ближайший магазин «Жигулей».