Пернач. Начало пути (СИ)

Я не пойду к ним, они меня боятся. Видимо на уговоры ушло немало времени, но моим удалось уговорить новеньких, и те вышли в бар. Рала рассадила их за накрытыми столами, каждой дала контейнер с лапшой и чашку с чаем. Я наблюдал за спасенными, они даже не знали что делать с этой едой, и боялись, что их накажут. Худо бедно дело двинулось, девочки распробовали лапшу и проглотили ее быстро, потом осторожно ели печенье, наслаждаясь каждым кусочком. Я налил им еще чаю, и открыл сгущенку, лично каждой дал по ложке, потом угостил своих.

Банка сгухи на такую толпу — это мало. Но даже это произвело впечатление. Когда с едой было покончено, одна из девушек подошла ко мне и опустилась на колени, протянув руки к моим штанам. Я не ожидал такого поворота, и резковато схватил ее за руку, чем напугал и саму девочку, решившую меня "отблагодарить" таким способом, и всех ее подруг. Поняв косяк, я попытался исправить ситуацию: осторожно поднял испуганную девушку на ноги, погладил по голове, и толкнул речь:

— Девочки, мы спасли вас не для того, чтобы продолжать насиловать. Забудьте свою жизнь до, с этого дня все будет по другому. Вы — наши друзья, а друзья не сосут члены за вкусную еду. Мы — не Штырь, и одного "спасибо" будет достаточно. Любая ваша помощь будет воспринята нами с благодарностью. Мы и вы — равны. Мы все люди. Одного сорта. Сегодня я заберу вас отсюда. Согласны? Пойдете со мной? Кто не хочет — может идти куда ему нравится. Я не буду держать и наказывать.

Ох, что за дерьмо я несу? Язык без костей… Не знаю что они подумали. Безмолвное совещание взглядами прошло быстро.

— Кто идет со мной, поднимите руки!

Руки подняли все, не разом, не быстро, но все.

— Если кто-то голодный — скажите, вас накормят досыта.

Опять поднялись все руки. Понятно, кто их кормил, и когда они ели последний раз?

— Бэт, сообрази чего-нибудь из запасов.

Снайпер кивнула и взяв с собой Садри умчалась выполнять. Арда и Рала собрали спальники, спасенные старались помочь им со всех сил, потом поели еще раз, и мы были готовы двигаться дальше.

— Ну что, недоделанный, решил перекроить мир? — слепая выловила меня около пикапа.

— Тебе что-то не нравится? — резко спросил я слепую.

— Ты подумал, что будет с ними дальше? Они целые только пока ты рядом. Оставишь — и их опять сломают и растопчут. И все твои старания будут похоронены.

— Ты наверняка права, но таков путь. Я делаю то, что считаю нужным и правильным, а не то, чего этот извращенный мир от меня ждет.

Слепая усмехнулась. Сейчас самая большая проблема была разместить всех в транспорте. Семь лишних баб не помещались никак. Ситуацию исправил Фарг, переделав телегу обратно в прицеп. Трупы убитых мной бурлаков ночью куда-то пропали, при этом следов крови не было. Сами ушли?

Мы загрузили скраб из кузова пикапа в прицеп, а баб — в кузов, чтоб не растерять их на кочках. Садри села пассажиром к Бэт, и мы были готовы выдвигаться. Я проверил горючку в баках, долил где осталось мало, пнул по кику своего мотоцикла, и двинул колонну в сторону дороги к Уфе.

Ехали мы не быстро, дорога хоть и относительно сохранилась, но ям, вывороченных кусков асфальта и ржавого металлического мусора там было полно. Слева показался поселок, развалины как и везде, но сворачивать туда мы не стали. Потом. Может быть. Когда-нибудь. Следом за поселком по правую сторону дороги была старая вертолетная площадка, расположенная на возвышенности, к которой раньше вел асфальт. И именно на вертолетной площадке стоял бар.

Еще издалека я увидел корявую двухэтажную постройку из строительного мусора, около свертка к площадке располагался небольшой рынок с продуктами, я решил тормознуть там, посмотреть что продают, и что можно узнать.

Торговцев было трое: тележка с продуктами, около которой сидел пожилой унылый крест, тележка чуть поменьше с тряпками и бойкой бабой-торговкой, и прицеп с цистерной, около которого терлась охрана, вооруженная какими-то солидно выглядящими пушками с магазинным питанием, и сидел на табуретке уважаемого вида башкир. Вот он-то мне и нужен.

— Добрый день, уважаемый. — обратился я к кассиру бензоколонки.

Тот искоса глянул на меня, но даже не шевельнулся. Вот вредный бабай!

— Сколько за горючку?

— Рубль за бутылку.

Один грамм золота за пластиковую литрушку топлива?! И берут деньги, не песок. Но делать нечего, надо налаживать контакт. Я порылся в своем мешочке и достав монету достоинством два рубля, протянул ее бабаю.

— На все.

Дед кивнул, а из-за цистерны выскочил худой бойкий мальчуган с двумя бутылками, и наполнил их горючкой.

— Тару верни. — требовательно выдал дед.

Два рубля, да еще и тару верни?! Совсем они тут охренели! Я вернулся к пикапу, и перелил горючку в канистру с запасом. Одна из спасенных нами девок смотрела на бабая вытянув голову. Знает его что ли? Я понес бутылки назад.

— Дядюшка Акдам! — прозвучало у меня из-за спины, — Дядюшка Акдам!

Бабай вскинул голову и широко открыл глаза.

— Айсылу! — воскликнул дед.

Девушка выпрыгнула из кузова и бросилась к старику.

— Айсылу, куда ты пропала?! — спросил он у девчонки.