Пернатый оберег

Куда там! Стрелять по удиравшей машине никто не решился. К коммерческому кладбищу подъезжали новые клиенты со своими усопшими — ненароком попадешь в невинных людей, потом в тюряге насидишься. Охранники кинулась к машинам, началась погоня, план «Перехват» объявили, но все без толку. Подельник убитых киллеров как сквозь землю провалился! Одно слава богу — охраняемая осталась жива и почти не пострадала, не считая синяка на пятой точке, небольшой ссадины на лбу и легких покусах на конечностях. Щеняточки, хоть и маленькие, а перепугались, когда Юлия на них упала, но что значит порода: навыки самообороны получили с генами от родителей — чемпионов и рекордсменов многих собачьих выставок и соревнований. Однако зубки-то у них еще крошечные, так что Юлия отделалась даже не покусами, а легкими покусиками. Первую помощь ей оказали неврапотолог с психоневрологом, сопровождавшие паломников, заодно они перевязали и Глеба. Потом раненого Юлиного защитника в бессознательном состоянии отвезли в госпиталь. Подстреленным киллерам медицинская помощь уже не понадобилась. Впоследствии их, несмотря на простреленные головы, опознали. Но не в ходе фэйс-контроля, а по отпечаткам пальцев. Оказалось, в убийцы для Юлии подрядились Корявый и молодой человек со справкой из психушки, устроивший ДТП Юлиной машине и впоследствии отправленный психиатрами на амбулаторное лечение.

Первое, что Глеб увидел сквозь черноту забытья, — какое-то кружение и верчение белых пятен перед своими глазами; и снова глаза застлала темнота. Когда же раненый немного оклемался, его посетили сразу трое знакомых — Курсаков, Новиков и Горюнов. Первое, о чем их спросил Глеб, это о крутившихся перед его глазами белых пятнах.

— Понимаем, понимаем, о чем ты беспокоишься, — усмехнулся Курсаков. — Конечно же, Юлия о тебе не забыла. Ходила вокруг твоей постели и разводила руками у тебя над головой до тех пор, пока врачи не сказали, что опасность миновала и ты идешь на поправку. А сейчас она в Швейцарии — Никандрову-то там сделали сложнейшую операцию, буквально вытащили с того света! Теперь она разводит руками над отцовской головой. А Марша сейчас в Южной Америке, долечивается у хилеров, ну и вудистских колдунов-лекарей не забывает.

Потом Курсаков стал рассказывать, как разворачивались события после того, как раненый Глеб потерял сознание, и что произошло за время его постепенного выздоровления, но его перебил Горюнов и сообщил о главном:

— А гонорар-то нам Никандров все-таки выплатил, как обещал, хотя из-за того, что не усмотрели за Изяславом, хотел срезать на три четверти. Вернее, обделить нас собиралась его супруга. Самому-то олигарху было тогда не до финансовых подсчетов. О вечном приходилось думать…

— По моим сведениям, это Юлия в Швейцарии надавила на мачеху и заставила ее раскошелиться в полном объеме, — дополнил информацию Горюнова Курсаков.

— Визжала в Цюрихе так, что в Москве было слышно, — подтвердил Новиков.

— И на твой счет в банке перевели кругленькую сумму, — обрадовал раненого Курсаков.

— На комнату в коммуналке точно хватит, — еще подсластил радостное известие Горюнов.

— Вот купишь себе комнату и будешь, как всякий аристократ, иметь собственные апартаменты. А то что это такое: виконт и даже светлейший князь, а ютится в общаге! Тогда-то сможешь к себе любую аристократку в гости пригласить — хоть графиню, хоть баронессу. Эти-то женщины воспитанные, скандалы закатывать не станут! Не то что некоторые… — Новиков был в своем репертуаре.

— Рано шутки-то шутить, — осадил Курсаков расходившегося начальника охраны. — Ты лучше скажи, — обратился он к Глебу, — почему ты Корявого первым выстрелом срезал, а прежде чем подстрелить второго киллера — психбольного на амбулаторном лечении, вроде как замешкался, не сразу стал стрелять. Вот он тебя самого и подстрелил. Еще бы на полсантиметрика левее пуля прошла, и лежал бы ты сейчас под мемориалом, вроде Клеопатры.

Глеб рассказал, как фон Малахо́вка примчался на облаке и настоятельно призывал его к толерантности.

— Толерантность — это неплохо, — задумчиво промолвил Новиков.

— Толерантность — это даже очень хорошо, — уверенно поддержал Горюнов.

— Неплохо в разумных пределах и очень хорошо, когда невредно, — уточнил Курсаков. — Я тут, кстати, договорился с известным врачом, профессором, который лечит такие состояния с помощью гипноза. Тебе стоит у него проконсультироваться, а то в следующий раз тебя подстрелят, как куропатку.

— Как глухаря, — поправил следователя Новиков. — И на мемориальном памятнике, поскромнее, конечно, чем у Клеопатры, будет начертано: «Капитан УГРО виконт д’Ал де Ла Панини, светлейший князь Империи Российской Панов-Крутогорский-Великоозерский пал жертвой собственной толерантности».