Перо динозавра

В квартире было еще темнее, чем в подъезде, хотя казалось, что это невозможно. Сёрен и Хенрик очутились в крошечном коридоре, который заканчивался кухней с левой стороны и гостиной с правой. Они могли разглядеть окно, опущенные шторы, чугунную скамью, накрытую покрывалом, и подушки на ней, и обеденный стол с четырьмя стульями перед окном. Хенрик прошел на кухню и зажег свет. Здесь царил беспорядок, за кухней явно не следили. Пустые бутылки из-под газировки, открытые пакеты с сухими продуктами и грязная жирная решетка, которую вынули из духовки, но так и не собрались отмыть, поэтому она лежала в раковине. В кухне воняло, Хенрик открыл дверцу под раковиной и обнаружил переполненный мусорный пакет. Сёрен вынул из кармана две пары резиновых перчаток и две пары бахил и протянул один из комплектов Хенрику. Он был полицейским уже триста лет.

Они тщательно осмотрели всю квартиру и нашли Йоханнеса в спальне. Сцена была гротескной. Йоханнес лежал в постели в центре абстрактного кровавого рисунка, укрытый заботливо подоткнутым одеялом, и выглядел спящим. Кровь вылилась из темной дырки в его затылке.

— Черт побери, Йоханнес, — сказал Сёрен.

Полицейские немного постояли молча. Воздух в спальне был спертым.

— Десять часов восемнадцать минут, — сказал Хенрик, достал телефон и позвонил за помощью.

Чуть погодя они услышали приближающиеся сирены. Сёрен разглядывал труп, и ему, против обыкновения, сложно было сдерживать чувства.

«Йоханнес — мой лучший друг», сказала про него Анна.

Остаток дня ушел на рутину. Патологоанатом Бойе и техники из Криминально-технического центра приехали одновременно, и Бойе быстро установил, что смерть наступила в промежутке между десятью часами прошлого вечера и десятью часами утра, и Сёрен тут же почувствовал угрызения совести, потому что это значило, что Йоханнес был жив, покаони пытались его найти. Черт бы его побрал, почему же он просто не ответил на звонок! Кровавый след на полу указывал на то, что Йоханнеса убили в гостиной, и Бойе попросил техников найти орудие убийства в форме тяжелого заостренного предмета. У главного техника на поиски ушло три минуты.

— Смотрите, — сказал он, подзывая коллег.

Те подошли и изучили один из четырех шпилей с наконечником-луковицей, высовывавшийся из углов чугунной скамьи.

— Кровь, мозги и волосы, — лаконично сообщил техник Сёрену, шедшему за ним из коридора, чтобы не наступать на возможные следы. Бойе взглянул на находку, стоя в дверном проеме в спальне, сообщил: «Да, да, спасибо», — и снова погрузился в работу.

Сёрен и Хенрик вышли из квартиры на лестничную площадку, и техники начали изолировать следы на полу, стенах и тканях. Их фотоаппараты то и дело сверкали вспышками, и Сёрен почесал затылок. Нужно начинать ковровую бомбардировку ближайшего окружения — собирать у всех показания. Опросить соседей по площадке, соседей сверху, соседей снизу. Тело Йоханнеса увезли в морг, постельное белье и матрас запечатали и забрали. Бойе попрощался и сбежал вниз по лестнице.

В начале четвертого все было измерено и сфотографировано, все следы изолированы. Оставалось ждать заключения судмедэкспертизы, это наверняка займет минимум несколько часов, так что Сёрен только завтра утром узнает наверняка, с чем имеет дело. Он проинструктировал пять команд, по двое полицейских в каждой, и отправил их обойти все соседские квартиры. Когда квартиру опломбировали, Сёрен устало спустился по лестнице. Шел легкий снег, но, несмотря на это, перед домом собралась небольшая группа зевак, с любопытством рассматривающих подъезд и дрожащие на ветру красно-белые ленты. К дому подъехали еще четверо коллег Сёрена, и он помахал им из своего укрытия в подъезде, где и устроил для них короткий брифинг. Когда они ушли выполнять задание, к Сёрену присоединился Хенрик. Сёрен мерз и совсем не чувствовал, что на нем шерстяные носки. Вернее, он вообще не чувствовал ног.

— Ну что, нам надо проведать кое-чьих родителей, — без выражения сказал Сёрен.

— У меня все под контролем, — ответил Хенрик, хлопая его по плечу. — Я послал Мадса и Эзлема.

Сёрен посмотрел на него с благодарностью. Он слушал, что говорит Хенрик, и одновременно сохранял у себя в памяти лица зевак. Они, как ему показалось, вконец замерзли и собирались расходиться. Две пожилые женщины с сумками на колесиках и в беретах на подкладке переступали с ноги на ногу, рядом с ними стояли трое молодых людей с рюкзаками и в цикламеновых пуховиках и молодая женщина с ребенком в коляске. Молодой парень с румянцем на щеках разговаривал по телефону, и совсем слева стояли две женщины лет сорока с двумя детьми-подростками.

Позади всех стояла Анна.