Перо феникса (СИ)

— А у вас волшебные палочки есть? — однажды поинтересовалась я.

— Зачем они? — не понял Эн.

— Ну как зачем? Читаешь заклинание, машешь палочкой и волшебство случилось.

— Откуда в твоей голове такие глупости?

— Гарри Поттера пересмотрела…

— Кого? Ой, ладно, не важно. Давай продолжим. Для такого рода заклинания, нужно слово-активатор, а в некоторых случаях еще требуется начертить руну. Чтобы не терять время, ты можешь заранее прочесть заклинание или начертить руну, напитать своей магией, а потом активировать все это словом-активатором. Таким образом у тебя получится мгновенный результат.

Еще, помимо магии, Энвери обучал меня самообороне. Ну то есть пытался. Но здесь даже я понимала, что абсолютно безнадежна. В основном мы тренировались в рукопашном бое, но иногда и на палках, имитирующих мечи.

Как-то раз Эн рискнул и показал мне необычное оружие, хотя скорее артефакт. У Эльмаса оказалось много интересных штучек, а с моим любопытством у них не было ни единого шанса. Так вот я взяла в руки «посмотреть только одним глазком» этот артефакт.

— А это что за кнопка? — не дождавшись ответа, я, конечно, нажала эту кнопку. И через мгновение увидела, как с головы Эна подает локон волос, с уха начинает капать кровь, а в дереве торчит кинжал.

— Поверишь, если я скажу, что это случайно? — то краснея, то бледнея, аккуратно положила эту штуку на место.

— Конечно. — ответил Эн, стирая рукой капли крови. А я вот по глазам вижу, что нагло врет. Врет и не краснеет.

На обед у нас обычно было, что-то пойманное в лесу или выловленное в озере. Я несколько раз предлагала свою помощь в готовке. Меня не очень деликатно посылали, утверждая, что не женское это дело. Можете себе такое представить? Я до последнего не верила. Но оказалось, что готовят у них тут только мужчины. И после нескольких попыток убедить, что я умею готовить, сдалась. Ну не хотят и ладненько. Можно подумать у меня забот не хватает.

После обеда было время Доржана. Тот занимался со мной стихийной магией, но периодически в спорных вопросах подключались и преподаватели Школы Магии. Потому что я то сжигала что-то, то пугала честный народ, пытаясь унять неуправляемое пламя, которое почему-то само стремилось подпалить зад случайного прохожего.

А когда пришла магия и других стихий, я начала замораживать, взрывать, душить, ломать, испарять и еще очень много нехороших «-ать». Народ только видел меня, сбегал, сверкая пятками, либо старались слиться с окружающей местностью и не отсвечивать. А еще за спиной называли «ходячим бедствием». Хотя учителя пытались убедить, что из меня выйдет толк… Ага, конечно! Толк то выйдет, а дурь вот останется, — грустно думала я, прибирая за последствиями своих случайных деяний.

На самом деле я искренне не понимала, почему именно меня наградили всей силой сразу. Тут люди рождаются с ней. Да, фактически обретают в 7 лет, но варятся в этом котле с пеленок, обучаются, посещая в Школы магии. А я, жившая в безмагическом мире, теперь за короткий срок должна в свою голову впихнуть невпихуемое, чтобы совладать с силами и не устроить-таки окончательный конец света. Нет-нет, да и мелькали в моей голове крамольные мысли о том, а не послать ли все и всех на деревню к бабушке, а самой по-тихому сбежать, прихватив Олега. Но отдергивала себя и старалась поменьше думать.

Эн и Жан (и его имя я уже сократила) подружиться так и не смогли. У них была стадия холодной войны, но в одном они все же сошлись — борьба за мое внимание.

Эн заботился обо мне и Олеге, помогал приспособиться в этом мире: обучал сына разным приемам самообороны; меня учил видеть и чувствовать энергетические потоки, черпать их из окружающего мира; а каждый вечер для меня таскал воду из озера и нагревал, потому что как-то услышал, что я очень скучаю по горячей ванной; готовил вкусные завтраки и украдкой таскал морковку для нашего Кыша; а еще он охранял наш сон, так как Олегу каждую ночь стали сниться кошмары, он успокаивал ребенка и подменял плохие сны на хорошие.

Жан всегда старался рассмешить, рассказывая забавные истории, отпускал комплименты, дарил цветы и ягоды, никогда не злился, если у меня снова и снова ничего не получалось. Не ругал даже, когда я практически спалила его волосы, только рассмеялся, сказав, что парикмахер из меня куда лучше, чем маг.

Ему я могла плакаться и жаловаться, он все выслушивал и всегда знал, что сказать, чтобы мне стало легче. Он так ловко умел использовать одновременно и иронию, и мудрость, умел разрядить обстановку и снять напряжение, что каждый раз заставлял собой восхищаться. Как говорится, «Любовь нужна, чтобы лучше понимать мир, а юмор — чтобы ежедневно его терпеть».