Перо феникса (СИ)

Рыдала я безудержно, не замечая боль, не замечая, как нас достают из наших баррикад, как нас осматривают, как пытаются поговорить. Спроси меня сейчас, почему я плачу, я бы не смогла дать внятного ответа. Видимо, накопилось: страх, боль, усталость, непонимание происходящего. Я только вцепилась в спасательные плечи Энвери и усердно заливала своими слезами его, изрядно потрепанную рубашку.

Я не заметила, как нас вынесли из ненавистного храма и посадили в волар. Я только упивалась всем тем горем, что на меня свалилось. Сейчас, как никогда мне требовалось хорошенько проплакаться, чтобы наконец суметь отпустить весь ужас. А после я просто уснула.

Проснулась я от того, что по мне кто-то прыгал.

— Ма-ама-а, проснись. Ну просыпа-а-айся. — выделывая немыслимые пируэты на моих ребрах, верещал Олег.

Стоп. Ребрах? И какая-то мысль лениво заворочалась в моей голове.

— Олег, ну дай ты маме еще поспать, — шикал Эн на моего сына и, судя по всему, стаскивая его с кровати. — Она еще не полностью восстановилась.

— Ну па-ап, у нас же дело важное! А она так все проспит. — ворчал ребенок.

Пап?! Мои глаза распахнулись сразу и уставились на двух моих любимых мужчин.

— Проснулась! — радостно завопил Олег, снова прыгая по мне.

— А что происходит? — спросила я, с удовольствием отмечая, что наконец проснулась там, где надо — в покоях Энвери. И у меня ничего не болит.

— Ты как себя чувствуешь? — встревоженно спросил Эн, присаживаясь на кровать рядом со мной.

— Хорошо. — увидела его взгляд полный скепсиса и добавила. — Правда.

И так мне захотелось их обоих обнять, что я не смогла себе в этом отказать. Схватила в охапку сына, чмокнув в макушку, и прижалась к Эну, вдыхая его свеже-горький терпкий аромат, отчего по телу табунами пробежались мурашки.

— Ты снова нас спас. — со всем теплом и любовью посмотрела в его глаза.

— Это ты нас спасла. — чмокнув меня в губы, прошептал он.

— Ну все, хватит вам. Пойдем! — дергая нас за руки, пыхтел сын, пытаясь оторвать от кровати.

— Куда идти-то надо? — поинтересовалась я, глядя, как ребенок от нетерпения прыгает с ноги на ногу.

— Перо надо отнести на место! Это наше последнее задание.

— О-о-ох, — закатывая глаза, вздохнула я. — А может это кто-то другой сделает?

— Нет, Олег — хранитель, поэтому может только он. — ответил Эн, бросая на меня сочувствующий взгляд.

— Ну ладно. Так уж и быть. — ответила я, поднимаясь с кровати и направляясь в ванную.

— Мы тогда пойдем завтракать, а ты догоняй, — крикнули мне, выходя из комнаты.

Я стояла напротив зеркала, мечтая о том дне, когда у меня не будет суперважных дел. Не будет спасения мира, жутких женихов (от мысли о Жане я вся содрогнулась) и о перьях. Интересно, что стало с моим «мужем»? Жив ли он вообще?

Быстро почистила зубы и приняла душ. Надела простые брючки с блузкой, найденные в гардеробе. И поглаживая пальцами полюбившийся кулон в виде солнца, направилась знакомыми коридорами с живыми картинами прямиком в столовую.

Не спеша двигаясь по коридору, я трогала каждую рамку, каждую стенку, ощущая, что это мой дом. Именно тут мне по-настоящему хорошо и спокойно. Несмотря даже на весь ужас, что со мной произошел, я хотела здесь остаться. Потому что точно знала, что Энвери вытащит меня из любой передряги. А любовь к нему стала настолько сильной, что я и представить не могла саму возможность отказаться от нее.

Я ловила себя на мысли, как каждый раз с замиранием ищу его взгляд, как млею от его прикосновений, как радуюсь, видя их любовь и взаимопонимание с Олегом. Таких теплых отношений не было у сына даже с родным отцом. А это дорого стоит.

Эн, каждый прожитый вместе день, окружал нас заботой. Даже тогда, когда я стремительно выводила его из себя, он был рядом. Он дышал мной и в некотором роде даже боготворил, предугадывая все мои желания и мысли. А то, как он показал себя во время испытания на Беорциге и моего похищения, говорит только об одном, что он преодолеет любые преграды, чтобы защитить и спасти нас.

Да я не все знала, что там произошло, но то, что спас меня именно Энвери, не осталось незамеченным. И зная его целеустремленность и внутреннюю силу, нисколько не сомневаюсь, что он носом рыл землю, чтобы найти возможность помочь.

Войдя в столовую, я изумилась ее преображению. Большой и длинный стол исчез, а на его месте возник маленький и круглый. Он стоял внутри эркера, где были распахнуты окна, впуская легкий аромат цветов, и так красиво светило солнце, отбрасывая свои теплые лучики. За столом сидели только Эн и Олег, весело что-то обсуждая.

Когда я вошла, Энвери тут же встал, чтобы отодвинуть мне стул и усадить, поцеловав в макушку. Мы завтракали и болтали обо всем на свете, кроме событий, произошедших в храме. С одной стороны, мне было любопытно, но с другой — мне совершенно не хотелось говорить об этом.

Они все еще отзывались болью и горечью в моем сердце, чувством предательства и ненависти, а омрачать такой уютный и семейный завтрак я не намерена.