Перо феникса (СИ)

Я сижу на полу, придерживая маму, которая была больше похожа на призрака, нежели на человека. Олег довольный и, светящийся лучезарной улыбкой, продолжает обнимать бабушку. Папа стоит, держась одной рукой за сердце, а другой пытается нащупать очки, лежащие на столе. Марк просто хлопает глазами, жуя булочку и смачно чавкая. Андрей аккуратно протягивает руку и берет кухонный нож. Эн, видимо, оценив его действия, зажигает пульсар, который уже готов сорваться с его рук.

— Стоя-ять! — рявкнула я, подпрыгивая, точно ниндзя, и вставая между Андреем и Эном. — Ножи не метать, пульсарами не кидаться! — строго посмотрев на каждого, прорычала я.

Тут со стоном восстает мама, медленно открывая глаза и окидывая взором нашу немую сцену. Сейчас бы любой некромант попытался упокоить ее обратно. Видок у нее был, мягко говоря, не очень.

— Я чт-то ли т-тоже ум-мерла? — дрожащим голосом, прошептала она.

— Нет, мамочка, ты жива! Ты просто немножко потеряла сознание… От радости, наверное, что мы тоже живы. — очень неубедительно пыталась я убедить свою маму, что в этом нет ничего удивительного.

— Ай! Больно вообще-то! — чтобы удостовериться в моих словах, она решила ущипнуть меня за лодыжку.

И я отпрыгнула от нее, заприметив недобрый взгляд, и спряталась за Эна. Мама медленно, не спуская с меня глаз, поднялась на ноги. Папа же, который к этому времени успел отыскать и надеть очки, придержал маму за плечи и также шокировано взирал на меня.

— И что ты удумала? А? Неблагодарная дочь! Я ради нее столько всего сделала, а она вздумала умереть, а потом вернуться, чтобы отправить меня на тот свет. Ты смерти моей желаешь, да? — трындела она, стремительно начиная закипать.

Да-а, не такого приветствия я ожидала. Но если подумать, то сама не известно, как отреагировала бы на неожиданное появление тех, кого считала мертвыми. Поэтому я выбралась из теплого и надежного тыла, подошла к ней и крепко обняла.

— Прости нас… Мы не хотели. Это случайно вышло! — целуя в теплые мамины щеки, шептала я.

— Ты правда жива? — уже с безграничной любовью и нежностью смотрела она на меня, периодически то поглаживая по волосам, то обнимая.

Затем она перевела взгляд на Олега, который так и продолжал держаться за бабушкину юбку:

— И ты тоже? — схватив малыша на руки, радостно прижала его к своей груди, вдыхая запах его макушки. Олег, крепко обнимая в ответ, весь светился, причем довольно буквально, демонстрируя и без того шокированным родственникам, свои яркие люминесцентные пряди и глаза.

Улыбаясь во все свои 32 зуба, я подошла к папе, крепко обняв его, вдыхая такой родной запах заботы и табака.

— Папа, папочка… Я так скучала! — папа, смахнув скупую мужскую слезу, зажал меня в медвежьих объятьях, совсем как в детстве. Он шептал куда-то в мои волосы о том, как сильно он скучал и как безумно рад, что мы вернулись, и что больше никогда нас не отпустит.

А затем я набросилась на моего младшенького, который похоже совсем не понял, что произошло, и, видимо, не сильно заметил моего отсутствия. Ну и хорошо, по крайней мере у него было спокойное время. Марка я зацеловала и затискала, пока он хохоча не сбежал от меня вместе с Олегом играть в другую комнату. Надо признать, что по брату он соскучился куда сильнее.

Я проводила их счастливой улыбкой, чувствуя, как мое сердце, наконец, начинает оттаивать, освобождаясь от всего негатива и впуская в себя любовь и тепло.

А мы расселись за нашим кухонным столом. Для Эна места не досталось, поэтому он, нисколько не растерявшись, встал за моей спиной, в поддержке приобняв за плечи.

— А это что за шкаф? — разглядывая его, совсем неделикатно спросила мама.

— Ма-ама, будь повежливее! — я кинула извиняющийся взгляд на Эна и прошептала губами «Прости».

— За что? — не понял он.

— Ты не понимаешь их? — наконец, дошло до меня. А Эн только отрицательно покивал головой.

Я устало вздохнула, осознавая, что абсолютно не подготовилась к этому непростому разговору. Я так мечтала вернуться, но что буду делать потом, даже не думала.

Окинув взглядом всех собравшихся, которые по-прежнему с недоверием на меня смотрели, и стол с нашими поминками (интересно, почему здесь прошло только 9 дней? Хотя не важно), потянулась к бутылке с водочкой, открыла ее, услышав характерный «чпок», налила каждому по рюмке и, не чокаясь, залпом выпила. Меня противно передернуло, но по телу разлилось тепло и некая легкость, освобождая голову от лишних мыслей. Все, не сговариваясь, последовали моему примеру. А после, наконец, завязался разговор.

Я рассказала все с момента нашего исчезновения, умалчивая правда некоторые особо неприятные детали. Рассказала, что хочу жить там (что у меня других вариантов нет, тоже решила не говорить). И что они могут отправится вместе с нами.

И после моего длинного монолога за столом снова воцарилась гробовая тишина. Такая, что было слышно, как шестеренки в их головах крутятся-вертятся, гоняя мысли по кругу.