Перо фламинго (Иероглиф)

– Одна из десяти казней египетских, – удрученно произнес профессор. – И сказано в Библии «Настало утро, и восточный ветер нанес саранчу… Она покрыла лицо всей земли так, что земли не было видно. И поела всю траву земную и все плоды древесные». (Исх. 10, 13.)

Несчастные феллахи в пылу борьбы с напастью не обратили на пришельцев никакого внимания. Аристов ринулся было в самую гущу битвы, подхватив где-то факел. Но скоро ретировался, облепленный богомерзкими существами. Он принялся с остервенением их стряхивать со своей одежды, как вдруг заметил, что Северов делает совершенно обратное. Он подбирал тварей с земли, желательно уже умерщвленных, и складывал их в котомочку.

– Зачем это? К чему вы эдакую дрянь собираете?

Северов поспешно затянул веревочку на котомке.

– Видите ли, сударь, я уже пояснял господину Соболеву, что не совсем оставил свое призвание, я имею виду медицину. Я собираю то, что может стать целебным в тех случаях, когда прочее уже не помогает.

– Саранчу? Целебная саранча? – Аристов швырнул полную ладонь насекомых чуть ли не в Северова.

– Вам кажется это неправдоподобным… – смущенно забормотал тот.

– Мне все кажется неправдоподобным, что вы изволите говорить. Сдается мне, что по вам плачет полиция!

Сударь, сударь, вы меня зря обижаете! – искренне расстроился Северов. – Только напрасно вы так. Может, и я на что-нибудь путное еще сгожусь?

Прошло еще около четверти часа. Стало совершенно очевидно, что помочь деревне невозможно, а наслаждаться и далее зрелищем наглого торжества жующих чудищ стало просто невыносимо. И именно когда путешественники двинулись на берег, стая, словно по команде, поднялась с земли. Воздух наполнился жужжанием, стрекотанием, шелестом, вокруг стало темно и жутко. Вредители улетели, унося в своих брюшках урожай всей деревни.

– Дальше полетели, гадость какая! – простонал Петя, отмахиваясь руками от последних насекомых.

– Да, – профессор провожал глазами темную гудящую тучу. – Ужас заключается в том, что современная наука не знает от них спасения. Так они долетят до Европы! В Средние века саранча опустошала все поля, и люди попросту умирали с голоду. Ведь это только тут, в Египте, с его плодородной почвой после разливов Нила собирают по несколько урожаев в год. Нет, это подлинный бич Божий! Ведь и у нас случается эдакая напасть! Веке, если не запамятовал, в семнадцатом, один архидьякон из Бреславля нашел, что у каждой особи саранчи якобы совершенно явственно написано на крыльях: «Annona moriemini», что значит в переводе, «Вы вымрете от голода»!

Северов с самым меланхоличным видом изо всех сил колотил об землю свою котомку, умерщвляя набранных тварей. Изящные и тонкие черты лица Пети, стоявшего неподалеку, исказились от отвращения.

– Нет, это невыносимо! Мерзость! Мерзость! – завопил Петя и первым устремился к спасительному боту, но тут же с воплем отскочил в сторону.

– Боже милостивый! Кто это, что это?

Наперерез мужчинам из прибрежных зарослей в сторону деревни бежало существо размером с кошку, бурого цвета и гладкой шерстью. Оно волочило позади себя длинный хвост и деловито водило остреньким носиком.

– А! – радостно засмеялся Северов. – Не бойтесь! Это ихневмон!

– Их… Кто? – пролепетал Петя.

– Их-нев-мон! – по слогам произнес Северов. – Знакомьтесь, очень полезный зверь. Проживает в домах здешних жителей и спасает их от крыс и змей, потому как имеет особое свойство, не подвержен смертоносному действию змеиного яда.

– Кажется, я знаю этого зверя как мангуста, – заметил Аристов.

– Да. Да! – подхватил профессор. – Бог Солнца Ра однажды вынужден был принять образ этого прелестного существа, чтобы победить страшную змею Апоп. Ихневмоны стали даже священными животными во время правления ХХII династии.

Лавр не рассуждал о достоинствах незнакомца, а быстро его запечатлел. Но животное, испуганное шумом и вспышкой, метнулось в сторону лачуг. Туда же устремился и Северов. Через некоторое время он догнал компанию.

– Вы что, ихневмона тащите? – Аристов подозрительно посмотрел на утяжелившуюся котомочку спутника.

– Нет, помилуйте! Целиком он мне ни к чему! Для медицинских целей мне необходимы лишь… – он замялся, – некоторые виды его жизнедеятельности.

– Не хотел бы я оказаться вашим пациентом, если вы собираетесь лечить, как вы выразились, остатками жизнедеятельности мангуста, вкупе с толченой саранчой!

Аристов решительно двинулся на бот и не слышал, как Северов, вздохнув, произнес:

– Не зарекайтесь, батенька! Неисповедимы пути Господни!