Перо и маска

Поэмами Оссиана о величавой северной природе увлекались великие поэты Байрон и Гёте. Описания подвигов кельтских богатырей читали полководцы. Ими увлекался завоеватель Наполеон. Любил их и Суворов. Рассказывали, что генерал Ермолов читал Оссиана накануне каждого боя.

Почву для распространения песнопений Оссиана подготовили древние памятники эпической поэзии «Илиада» и «Одиссея».

Особенное влияние оказали оссиановские песни на литературу. Сюжет трагедии «Фингал» поэт Озеров почерпнул в одноименной поэме Оссиана. Многие стихотворения Державина, Батюшкова отмечены его влиянием. Например, стихотворение Державина, посвященное переходу Суворова через Альпы (1799 год), прямо упоминает Оссиана — «певца туманов и морей», и говорит о том, как «с Рымникским в тьме сошлися к бою».

«Велик ты, Оссиан, велик, неподражаем!» — восклицал историк Н. М. Карамзин.

Поэмы были переведены на все европейские языки. На русский язык их переводили Капнист, Катенин, Гнедич и другие. Ермил Костров свой перевод посвятил Суворову. Книга называлась так: «Оссиан, сын Фингалов, бард III века. Галльские, иначе Эрские или Ирландские стихотворения. Две части. М. 1792». Этим переводом воспользовался Пушкин, который, как известно, начал свою литературную деятельность со стихотворений в духе поэм Оссиана.

Одной из первых появившихся в печати оссиановских баллад Пушкина была «Кольна», сюжет которой взят из поэмы Оссиана «Кольна-Дона». В подзаголовке стихотворения обозначено: «Подражание Оссиану». Вот отрывок из этого стихотворения:

Небес сокрылся вечный житель,
Заря потухла в небесах;
Луна в воздушную обитель
Спешит на темных облаках;
Уж ночь на холме — берег Кроны
С окрестной рощею заснул:
Владыка сильный Каломоны,
Иноплеменных друг, Каруль
Призвал Морвенского героя
В жилище Кольны молодой
Вкусить приятности покоя
И пить из чаши круговой.

Характерно, что эпиграф к поэме Пушкина «Руслан и Людмила» — «Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой» — близок к переводу вводных строк поэмы Оссиана «Картон»: «Повесть времен старых. Дела минувших лет».

Соседние по времени написания стихи Пушкина «Эвлига» и «Осгар» не могут быть отнесены точно к оссиановским, однако имеют с ними общие детали и даже совпадающие имена героев.

Сюжет оссиановдкой поэмы «Сельмские песни» использовал поэт Д. Веневитинов в стихотворении «Песнь Кольмы»:

Ужасна ночь, а я одна
Здесь на вершине одинокой.
Округ меня стихий война.
В ущелиях горы высокой
Я слышу ветров свист глухой.
Здесь по скалам с горы крутой
Стремится вниз поток ревучий,
Ужасно над моей главой
Гремит Перун, несутся тучи.
Куда бежать? где милый мой?

Он же в скандинавской повести «Освобождение скальда» использует северный колорит оссиановских поэм и называет героев именами Эгил, Эльмор, Эльва.

Лермонтов, считавший себя потомком шотландской фамилии, писал: «Под небом бурь, среди степей, стоит могила Оссиана в горах Шотландии моей» («Гроб Оссиана»).

Поэт-переводчик Н. И. Гнедич написал стихотворения под названием «Красоты Оссиана», в предисловии к которым говорил: «Я хотел все красоты Оссиана слить в эти песни, и в них одних хотел показать — каков Оссиан».

В стихотворении «Последняя песнь Оссиана» говорится:

Голос песней Оссиановых
Будет жить над прахом тления,
Призовет потомка позднего
К сладостным воспоминаниям.

Таков был «русский оссианизм».

И вдруг… в 1775 году английский критик Сэмюэль Джонсон выразил сомнение в подлинности оригиналов, использованных Макферсоном для переводов. Он утверждал, что никаких кельтских манускриптов, написанных до XVII века, не сохранилось (критик был в этом не прав, так как в Эдинбургской библиотеке сохранились, например, рукописи даже XII века).

Макферсон обещал выставить рукописи Оссиана для всеобщего обозрения, однако при всем желании, как говорится, не мог этого сделать.

И тогда была создана комиссия для расследования, во время работы которой Макферсон умер. Он не дожил до разоблачения подделки. После него осталась единственная, написанная им под своим именем трагедия в стихах «Горец», по общему мнению, бездарная.

В 1830 году в «Литературной газету» была напечатана статья без подписи, как указал впоследствии Н. О. Лернер, принадлежавшая Пушкину, в статье настолько ясно излагается вопрос о подделке Макферсона, что хочется привести ее почти полностью.