Пером по шапкам. Книга вторая. Жизнь без политики

Он принимал мои подзадоривания за шутку. И вот, несмотря на то, что я несколько раз была свидетелем его смелости, и даже отчаянной до дерзости иногда, но сейчас мне казалось, что он не в состоянии сделать действительно отважный поступок, рискуя жизнью, и что его хватает только лишь на мелкие драки и авантюры, на подобные истории с револьвером.

И вот тут случилось то нехорошее, что заставило меня раз на всегда отказаться от этих взбалмошных выходок. Я ему высказала своё подозрение в трусости и хотела только проверить, способен ли он вообще совершить этот поступок, но не заставить его прыгать. И вот, чтобы ударить побольней, я, увлечённая этой игрою, предложила условия: если он действительно мужествен и хочет моей любви, то пусть прыгает и в случае выполнения получает меня.

Таня, это было нехорошо – я глубоко сознаю. Он несколько секунд смотрел на меня, ошеломленный таким предложением. И я даже не успела вскочить, как он, сбросив с ног сандалии, рванулся с обрыва вниз.

Я дико закричала от ужаса, но было поздно – напряжённое тело уже летело вниз к воде. Эти три секунды казались бесконечными. И когда плеснувшая фонтаном вверх вода мгновенно скрыла его, мне стало страшно, и, рискуя сама сорваться с обрыва, я с безумной тоской смотрела на расходившиеся по воде круги. И когда, после бесконечного, как казалось, ожидания из воды показалась родная чёрная голова, я, зарыдав, побежала вниз к проезду.

Я знаю, что прыгал он не для того, чтобы получить меня, этот долг остаётся за мной до сих пор не отданный, а из желанияразнавсегда покончить в отношении испытания».

Этот эпизод Островским, скорее всего, взят из собственной жизни, поскольку и прообраз Иры Тумановой исследователями установлен весьма чётко. Как мы видим из этого письма, Павка Корчагин совершает поступки не ради получения за них вознаграждения, а для того только, чтобы доказать свою смелость, как девушке, попросившей его об этом, так и самому себе. Последнее, может быть, даже важнее. Как не вспомнить при этом балладу Шиллера «Перчатка», в которой на ринг с находящимися на нём дикими зверями случайно падает перчатка красавицы, и она просит своего кавалера вернуть её, чтобы доказать свою любовь к девушке. Юноша спускается к зверям, берёт перчатку и возвращает восхищённой его смелостью владелице. И тут Шиллер даёт изумительный по психологическому воздействию финал:

Его приветствуют красавицины взгляды.

Но холодно приняв привет её очей,

в лицо перчатку ей он бросил и сказал:

– Не требую награды.

Настоящий героизм не тот, что рассчитан на награду, а тот, что совершается спонтанно во имя более высоких целей, которыми могут быть и чистая любовь к отдельному человеку, и любовь к народу, и ненависть к врагам, напавшим на Родину. О таком героизме, собственно, и идёт речь. Такой именно героизм воспитывался у читателей классиками нашей отечественной и зарубежной литературы. Это и герой английских баллад в изложении Вальера Скотта Робин Гуд, и маленький Гаврош Виктора Гюго, и Дубровский Пушкина, и Павел Власов Горького, и Павел Корчагин Николая Островского. Все они отстаивали интересы простого человека, жертвуя своими жизнями, отказываясь от тихой обеспеченной жизни во имя общего блага.