Пером по шапкам. Книга вторая. Жизнь без политики

Собственно описание дальнейшей жизни Белоруссии даётся автором схематично, так как почти все герои выехали за её пределы. Но и тут та же тенденция недовольства. Как говорит один из персонажей «колхозный хлеб – как обобществленная жена. Вкуса не почувствуешь».

«Мотоль не сразу подался в коллективизацию. Вначале записались в мелкие сельскохозяйственные артели около полусотни дворов. Были сомнения, шатания и откровенное сопротивление. Горели скирды сухого сена, поставленные скопом рядом с сельским Советом, горели свирны (амбары) с новым хлебом, от первых намолотов; терпели и гибли активисты. Откровенное и показательное, упрямое и нещадное вредительство было делом рук «бульбашей» среди которых, как ни удивительно, встречались и сподвижники Плюнгера по партизанскому отряду – видите ли им по душе пришлась партизанщина и применяют они её в борьбе с новым нашествием, которое не заставило себя долго ждать с востока. Мотивы у этих людей были соответствующие, так как на советском политическом поле опять начиналась «прополка», и те, кто ее выполнял, повсеместно искали «врагов народа» – их было не счесть среди бывших военнопленных, а также сельских старост, учителей, других специалистов, которые при немцах работой своей зарабатывали на кусок хлеба. На деле подрубались корни наиболее способных мужиков либо целых семей. Управлять же крестьянской громадой ставили людей, которые даже не нюхали пашни.

Все это стимулировало страх, вызывало недовольство советскими органами, вело в лес, в новые партизанские группы и формирования. Они были разной национальной и идейной ориентации. Их количество в Западной Беларуси приближалось к пятидесяти тысячам человек. На вооружении были пулеметы, противотанковые орудия, минометы, мины, не говоря уже об автоматах и винтовках. Для руководства антисоветским сопротивлением из-за границы в Беларусь засылали подготовленных людей, в числе которых был и Всеволод Родька, смельчак, рисковый, беззаветно преданный идее обретения воли и счастья для своего народа.

Родьку на Полесье постигла неудача. Тогда же, в первые послевоенные годы, его и выловили (стр. 623-624).

Ну, то, что сотрудничавшие с СС белорусы, боясь справедливого суда, сбежали в лес, организовывая банды, орудовавшие некоторое время, наводя страх на местных жителей, это известно. И то, что им помогали всячески из-за рубежа, как пишет и сам автор, это тоже не секрет. Но, в конце концов, с бандитизмом как в Белоруссии, так и на Украине было покончено. Люди зажили спокойно, только не в книге Яковенко.

Заканчивая трилогию, писатель не обошёл вниманием и нынешнее время. Правда, он не называет имени президента Белоруссии, но вполне понятно о ком идёт речь, когда американский белорус Кит беседует со своим соотечественником учёным Вещуном в американском ресторане и слышит от него: