Perpetuum mobile

Скоро увидела, как разматывающаяся перед ней лента шоссе ныряет под виадук – президент Солтиг, «строитель и архитектор Эгваль» приложил свою властную руку к обустройству и этих краев. Он же разгромил Хозяйку жестокой западной империи, хотя насладиться победой не успел. Хозяйка Острова оказалась личностью, способной достать недруга даже из могилы.

Мотоцикл нырнул под мост, и рокот мотора ударился о бетонные стены, отскочил грохочущим эхом, смешавшимся с гулом идущего наверху состава. Поезд из Адониса. Вблизи Олдеминя делает минутную остановку, – девочки и Глория как раз успеют сесть. Нойс мимолетно подумала об этом, еще раз пережив печаль расставания.

С дочками она скоро увидится, а с Глорией простилась навсегда. «Как это странно», – вспомнились ее недавние слова. Да, странно. Не это. Другое. То, что Глория стала для нее самым близким и верным другом. В то время, как должна ненавидеть.

Впереди снова лежал простор с серо-голубой лентой шоссе, отделенной рядами деревьев от окрестных полей. Навстречу пронесся рейсовый автобус, половина пассажиров мирно дрыхли, остальные скучали. Нойс не увидела этого, но знала наверняка. Показалась вывеска придорожной харчевни: «Ника два» – пора заморить червячка. Когда Нойс подрулила, толстый хозяин показался в дверях, радушно встречая раннего посетителя.

– Милости просим! Чего желаете, миз? Все самое свежее, самое горячее!

Толстяк не соврал. Его худой, усатенький, помоложе, помощник подал на стол. От вида и запаха толстого ломтя хорошо прожаренного мяса с зеленью у Нойс аж слюнки потекли. Она жадно уплетала завтрак, запивая холодным молоком из глиняной кружки; между делом прислушивалась к разговорам кулинаров. После смерти Северины Тома, долгое время бывшей комиссаром ОСС на Острове, там ожидаются волнения. Граждане покоренной страны не забыли эпоху славы и величия; не верят, что она минула навсегда.

– Вы жили на Острове? – спросила толстого, не сомневаясь, что он станет отвечать с охоткой. Нойс знала: ее внешность, и манера общения вызывает у незнакомых людей симпатию.

– Жили и воевали за него. Так, лейтенант?

– Точно так, – отозвался худой.

– Хельм был моим командиром и, скажу вам, хлеб свой недаром ел.

– А почему вы здесь?

Худой всплеснул руками.

– А там теперь не жизнь. Развал полный. Так, Гус?

– Так, лейтенант. У нас еще посетитель, прими заказ.

Когда напарник ушел, толстяк сказал Нойс:

– Скажу вам по большому секрету, миз. Мы с ним – два Николая, могли изменить ход войны. Рядовой и хилый лейтенантик. Если б смогли вовремя доставить к нашей дрянной девочке еще одну – та бы промыла ей мозги.

– К кому? Кого? – подняла брови Нойс.

Гус наклонился к уху Нойс и прошептал, обдав запахом чесночного соуса:

– Антония Аркато! Спешила сообщить Хозяйке, что ее бесследно исчезнувший ребенок… Сын, которого она не привечала, в чем потом долго и безнадежно раскаивалась… Что…

Нойс поперхнулась последним глотком молока, и Гус отечески похлопал ее по спине.

– …Сын ее не умер! Заброшенный далеко от родного дома, выжил и, как говорится, «сделал себя сам». Заодно имя другое принял. Что это – человек, с которым она воюет! Что это – вождь Эгваль, Ариэль Солтиг!

Нойс подняла глаза на монументально возвышавшегося над ней экс-воина, а ныне кулинара.

– Интересно. То, что вы рассказали. Это вы узнали от нее? Аркато?

– Да, то есть, нет! – торжественно возвестил Гус. – Сам догадался. Сводил все вместе, сверял. Анализировал, как говорит лейтенант. Встреться две дамы, как думаете, что было бы?

– Думаю, знай Хозяйка, что Ариэль – ее сын, она не приказала бы его убить.

Нойс встала, пресекая тем самым попытки Гуса посвящать ее дальше в тайны новейшей истории. Да только ли ее? Наверняка, развлекал этой байкой посетителей не раз.

Далекий, нарастающий гул, привлек внимание обоих. Подошел Хельм, смущенно подкручивая усики.

– Тир запустил еще одну ракету!

– Помогите надеть эту штуку, – обратилась к нему Нойс, протягивая шлем. А сама придержала обеими руками свою буйную шевелюру.

– Спасибо! – чмокнула Хельма в щеку, Гус пыхтел рядом, ловя момент вставить слово.

Глядя на него сквозь прозрачное забрало, Нойс сказала:

– Не продолжайте. Если Солтиг – Хозяйкин сын, то Тина, убившая отца по наущению Хозяйки – ее же внучка. За такие сплетни посадили моего знакомого журналиста. Враги Эгваль хотят опорочить Великую Освободительную Войну. Выставить ее в ложном свете, вроде некрасивой семейной разборки.

Нойс расплатилась и вышла. Запрокинула голову. Невидимая на большой высоте, угадываемая только по растущему белому следу, баллистическая ракета взбиралась в зенит. Из года в год Тир наращивал мощь, его руководитель Ян Тон-Картиг выступал с заявлениями все более решительными. Что-то еще будет… Ленивая, жиреющая на чужих хлебах Эгваль; уничтоженный, униженный Остров, лелеющий напрасные мечты о мщении… Расколотый на части Мир – плод неуемных амбиций Хозяйки, ее глупости, ее слепоты. А совершившая безумный поступок Тина Солтиг получила тяжкие ранения и десять лет находится в коме, без надежды на выздоровление. Такие дела.