Перплексус

Она медленно сделала несколько шагов наискосок в направлении той стены, куда вошел парень, и обнаружила, что комната вовсе не так пуста и не так проста, как выглядит — стена приобретала и теряла объём, стоило найти верный угол обзора.

Подойдя ещё ближе, она увидела, что стеной оказались расположенные вертикальным каскадом панели с разной глубиной, между которыми был вход в соседнее помещение — уютную комнату, вовсе не похожую на кабинет тату-мастера. Во всяком случае, на тот, который Олла себе представляла.

Яркие стены были увешаны красивыми коллажами рисунков и фотографий. На деревянном полу стояли несколько необычных кресел, утопленный в стену холодильник с барной стойкой и кофейный столик с журналами. На противоположной стороне были 2 лестницы, ведущие вверх и вниз. С потолка свисали бильярдные светильники.

В конце помещения располагалась секция, отгороженная толстым стеклом. Внутри неё был кафельный пол, косметологическое кресло и видавший виды деревянный стул с мягкой подушкой на сидении, пюпитром и выдвижным ящиком снизу.

Рядом стояла тумба в форме буквы «Т» со столешницей из пробки, на которой лежало что-то, напоминавшее человеческие руки. Кроме того, в секции была мойка с кранами, много ящиков и света, включая два гибких модульных торшера.

Биссектрис направилась в стеклянную комнату, а Виам стоял у открытой дверцы холодильника, что-то напевая. Он поднял голову и рукой показал на дверь. Только после этого жеста Олла вспомнила, что хотела в туалет.

— Всё хорошо? — поинтересовался Виам, когда девушка вернулась.

— Эм… да. А в этом есть какие-то сомнения? В смысле, я была там слишком долго или что?

— Нет-нет… хотя, ты знаешь, да, чёрт подери. Так долго и громко, что к нам уже едут представители Книги рекордов Гиннесса.

Олла была в хорошем настроении и туалетная тема её вовсе не смущала, поэтому, она задорно, на пару с Бисс, рассмеялась.

— Когда ты оказалась здесь, — начала Биссектрис отвечать на заданные ранее вопросы, не выходя из стеклянной секции, — комната была освещена моночастотным светом, который позволяет видеть только желтый цвет, обесцвечивая воспринимаемое изображение и делая его чёрно-белым.

Что же касается тату… Я — мастер по исполнению, истории и трактовке их значений. Среди моих клиентов нет бестолковых малолеток, мечтающих нанести идиотский рисунок в память о первой любви или каких-то фриков, желающих сделать пирсинг в пирсинге. Здесь обслуживаются только те, кто готов к любым последствиям нанесения татуировки и я определяю, достоин ли человек её носить. В остальном же — да, это долго; нет, это не больно; и да, это может быть опасно.

Олла получила свои ответы, но они уже не имели значения — здесь всё было предельно просто — или человек принимает условия и получает желаемое, или нет.

Девушка была готова. Она испытывала какое-то возбуждение от предвкушения чего-то таинственного, как будто ей собирались открыть страшную тайну или сделать предложение.

— Вымой руки и садись, — указала Бисс на тумбу.

На ней, действительно, лежали несколько различных протезов рук, визуально не отличавшихся от настоящих конечностей. Видимо, некоторые из них использовались для наглядности при выборе изображений.

— А куда садиться? — озадачилась Олла, вытирая руки, так как стульев нигде видно не было.

Виам подошел к тумбе и надавил на неё сбоку. Оттуда сразу выехал стул. Тумба оказалась столом-трансформером со встроенными сиденьями.

Олла присела. Виам расположился напротив. Он достал из выдвижного ящика пару кисточек с мягким ворсом, которыми обычно рисуют художники, машинку для нанесения татуировок и положил всё на стол.

— Прежде, чем мы приступим, я хочу кое-что сказать, — начала Бисс. — Ты сама сюда пришла и знаешь, что я работаю своеобразно. Поэтому, ничему не удивляйся, договорились?

Девушка не ответила. Вместо этого она замерла и странно посмотрела на Биссектрис.

— Вы это слышите? — наконец, произнесла она. — Этот звук или… не знаю, сигнал? Он такой… не знаю… липкий. Мне кажется, я его прям кожей чувствую.

Бисс вопросительно взглянула на Виама.

— Вот это? — Виам достал из кармана свой телефон. — Ты слышишь вот это?

— Да. Да, похоже на то… — глядя на гаджет, ответила Олла.

Зрачки парня расширились, а глаза округлились. Он сбросил входящий вызов, и звук тут же прекратился.

— Выключи. Совсем. Пожалуйста, — спокойно, но настойчиво, с ударением на каждое слово, потребовала Бисс. После она обратилась к девушке, стараясь скрыть свою озабоченность, — Продолжим. Мы остановились на том, что я просила ничему не удивляться. Мы договорились?

— Да, конечно, — без сомнения ответила Олла.

— Славно. Скажи, у тебя уже есть татуировки или узоры?

— Нет. Татуировок и узоров нет. Есть только родинка.

— Почему «родин-ка»? — удивилась единственному числу Бисс, смотря на руки девушки, на которых их было, как минимум, несколько.

— Нет. Я не про эти. У меня родимое пятно. Вот здесь, — сообщила она и обнажила плечо.