Перри Мейсон. Дело о любопытной новобрачной. Дело о коте привратника

– Нет. Он сторожил городской дом.

– Внуки теперь живут в городе?

– Двое из них, наследники. Сэмюэль К. Лекстер и Фрэнк Оуфли. А внучка, Уинифред Лекстер, которую лишили наследства, там не живет. Неизвестно, где она теперь.

– Эштон ждет в конторе? – спросил Мейсон. Глаза его сверкнули.

– Да, сэр. И никого не желает видеть, кроме вас.

– Так в чем же, собственно, состоит его дело?

– Сэм Лекстер признает, что, согласно завещанию, он обязан обеспечить Эштона работой привратника, но уверяет, что вовсе не обязан держать в доме его кошку. Эштон очень привязан к своей персидской кошке. Лекстер грозится, что, если Эштон не избавится от кошки, ее отравят. Я бы не стал отнимать у вас время, но ведь вы велели докладывать обо всех клиентах, которые приходят в контору. Вы же не хотите, чтобы мы сами брали на себя их дела.

– Верно, – кивнул Мейсон. – Никогда нельзя знать заранее, чем обернется то, что кажется пустяком. Помню, когда Фенвик занимался делом об убийстве, к нему обратился какой-то человек по поводу оскорбления. Фенвик хотел направить его к клерку – посетитель разозлился и ушел. А через два месяца после того, как клиент Фенвика был повешен, адвокат узнал, что тот человек приходил к нему, чтобы привлечь к суду свидетеля обвинения – за оскорбление действием после автомобильного наезда. Если бы Фенвик тогда его принял, ему стало бы ясно, что свидетель обвинения не мог находиться там, где он, по его словам, был во время преступления.

Джексон уже слышал эту историю. Он кивнул в знак внимания и спросил, как бы сожалея, что мистер Эштон отнимает слишком много времени:

– Значит, сказать мистеру Эштону, что мы не можем им заняться?

– Деньги у него есть? – спросил Мейсон.

– Не думаю. По завещанию, он имеет постоянную работу, пятьдесят долларов в месяц, стол и квартиру.

– Он старый человек?

– Конечно. Я бы сказал – старый чудак.

– Но любит животных, – заметил Мейсон.

– Очень привязан к своей кошке, хотите вы сказать.

– Именно это я хотел сказать, – кивнул Мейсон.

Делла Стрит, больше знакомая с привычками Мейсона, чем Джексон, вступила в разговор с легкой фамильярностью человека, который давно работает в конторе и не слишком соблюдает формальности:

– Ты только что закончил дело об убийстве, шеф. Почему бы не оставить контору на ассистентов, пока ты съездишь на Восток? Ты бы отдохнул.

Мейсон сверкнул на нее глазами:

– А кто же, черт возьми, позаботится о кошке мистера Эштона?

– Мистер Джексон.

– Он не хочет говорить с Джексоном.

– Тогда пусть ищет другого адвоката. Адвокатов в городе полным-полно. Не станешь же ты тратить время на кошку?

– Старик, – задумчиво сказал Мейсон, – чудак… Вероятно, одинокий. Его благодетель умер. Кошка – единственное живое существо, к которому он привязан. Большинство юристов только посмеются над ним. Нет, Делла, это одно из тех дел, которые кажутся пустяком адвокату, но много значат для клиента. Адвокат должен быть на стороне обездоленного.

Понимая, что произойдет, Делла Стрит кивнула Джексону:

– Попросите мистера Эштона войти.

Джексон слегка улыбнулся, собрал бумаги и вышел. Как только дверь, щелкнув, затворилась, пальцы Деллы Стрит сомкнулись вокруг левого запястья Мейсона:

– Ты берешь это дело, шеф, только потому, что знаешь: он не сможет заплатить хорошему адвокату.

– Можно же допустить, – нахмурился Мейсон, – чтоб иной раз появился хромой, ворчливый старик, с персидской кошкой и без денег.

В длинном коридоре застучал костыль, перемежаясь со звуками шагов. Джексон открыл дверь с видом человека, который, посоветовав избежать неразумного шага, отказывается отвечать за последствия. Вошел пожилой мужчина, весь в морщинах, с тонкими губами, кустистыми седыми бровями, лысый и неулыбчивый.

– В третий раз к вам прихожу, – сказал он раздраженно.

Мейсон указал на стул:

– Садитесь, мистер Эштон. Извините, я расследовал дело об убийстве. Как зовут вашу кошку?

– Клинкер. Он – кот, – сказал Эштон и уселся в большое черное кожаное кресло, держа перед собой костыль двумя руками.

– Почему Клинкер? – спросил Мейсон.

– Юмор такой. – Глаза и губы старика и не думали улыбаться.

– Юмор? – переспросил Мейсон.

– Да, я раньше в кочегарке работал. Клинкер там постоянно гремел и звенел. Я так его назвал, потому что вечно он грохотал и все опрокидывал.

– Любите его? – спросил Мейсон.

– Он единственный мой друг во всем мире, – хрипло сказал Эштон.

Мейсон поднял брови.

– Я ведь привратник. По-настоящему я не работаю. Дом много лет заперт. Хозяин жил в Карменсите. Мое дело – бродить кругом, убирать двор да подметать ступеньки. Три-четыре раза в год хозяин устраивал уборку, все остальное время комнаты заперты и ставни закрыты.

– Там никто не жил?

– Никто.

– Зачем же он арендовал дом?

– Так уж надо было.

– И хозяин оставил завещание?

– Да. По завещанию, за мной остается место, пока я могу работать, а если не смогу – обо мне должны позаботиться.

– Наследники – двое внуков?

– Трое. Но в завещании упомянуты двое.

– Расскажите о ваших неприятностях, – предложил Мейсон.