Перс

В этих условиях истинной благодатью явился хозяйственный магазинчик по дороге - Алексей сегодня зашел бы в него, даже если б не вспомнил о подгузниках. За неспешным выбором между привычными Памперсами-Хаггисами и дешевыми азиатскими аналогами, на чьих испещренных иероглифами ярких упаковках только рисунки помогали понять, что же находится внутри, продрогший юноша наслаждался разливающимся по телу теплом. Сухо, чисто... Купив, помимо подгузников, еще комплект металлических крючков (под полотенце и фартуки на кухню) и коробку стирального порошка (особого, для детского белья), он задержался у столика на входе, чтобы уложить покупки в пакет. Закончив, поднял глаза и вдруг увидел ее.

Следующая за ним покупательница была вполне обычной девушкой. Не вчерашний подросток; вполне взрослая, лет двадцати с хвостиком... может, даже под тридцать. Совершенно незнакомая; Алексей был точно уверен, что они раньше никогда не встречались. Потому что он вряд ли смог бы, увидев однажды, забыть это миловидное лицо, обрамленное нежными, пушистыми светло-русыми локонами, ниспадающими на плечи. Мириады мельчайших искрящихся брызг воды придавали им вид мистического ореола, или волшебной ауры, словно у неземной феи. Точеная ладная фигурка, плохо скрываемая изящным бежевым плащом, нежные руки, украшенные двумя серебряными кольцами с бериллами, - александритом и аквамарином, бархатный голос и большие, усталые карие глаза... Алексей замер, ощущая внутри покалывание маленьких искорок, приятной волной сбежавших от груди по пояснице куда-то к ногам; хотел отвести глаза, стыдясь того, как бесцеремонно он пялится на незнакомую женщину, но не смог. Дыхание сбилось, и ему пришлось усилием воли буквально отдать самому себе приказ продолжать дышать.

В тот момент он не думал ни о том, что эта девушка, может быть, замужем, или что у нее, возможно, есть постоянный друг. Не помышлял Алексей и об измене семье - он про нее просто не вспомнил. Это были совершенно разные плоскости бытия; с одной стороны - нарисованный серым мир вокруг, в котором где-то существовали Марина с Викой, магазин, Институт с его работой, Екатеринбург с этой ужасной погодой, и вообще вся эта планета, маленький шарик в пространстве. А над всем этим - светящаяся богиня, удивительная незнакомка, мельком скользнувшая взглядом по застывшему парню. И внезапно появилось ощущение, что стоит только захотеть - и можно оторваться от земли и полететь вслед за ней, и быть с ней, потому что все остальное вокруг - фикция и ничего не стоящий мираж, и только она настоящая.

Светлое, чистое чувство, без малейшего налета каких-либо корыстных или грязных мыслей. Любовь с первого взгляда? Нет, это слишком примитивное определение для охвативших Алексея эмоций. Так иногда случается: достаточно доли секунды, чтобы внезапно ощутить к человеку глубочайшую симпатию, почувствовать небывалое родство душ, согласиться без оглядки следовать за ним на край света, поскольку быть рядом с ним - это и есть счастье. В такие мгновения с обескураживающей ясностью понимаешь, что до конца жизни будешь корить себя, если немедленно не сделаешь шаг навстречу. И Алексей сделал.

Прихватив свой пакет, он вышел вслед за девушкой, на ходу соображая, как лучше обратиться к ней и заодно проверяя, смешно сказать, ворочается ли еще язык в онемевшем рту. Кажется, придумал; не глядя, достал сторублевую купюру, - мол, девушка, вам на кассе недодали сдачу, просили передать. "Как недодали? - удивится она. - У меня была тысячная бумажка, купила на сто с небольшим рублей, восемьсот с лишним сдачи". "Точно восемьсот?" "Ну, давайте пересчитаем... Пятьсот и три по сто - все верно". "И правда. Значит, это вам подарок судьбы - она всегда благосклонна к Натальям". "Но меня зовут не Наталья", - лукаво улыбнется она, догадываясь. "Да и меня тоже, как ни странно. Я Алексей, Бронников. А вы?..".

Обуреваемый сладостным предчувствием, Алексей ускорил шаг, но внезапно у него словно что-то оборвалось внутри. Светловолосая нимфа сошла с тротуара и взялась за ручку левой дверцы припаркованного у магазина Форда. Юноша врос в землю; снова не в силах сдвинуться с места, он тоскливо наблюдал, как незнакомка садится за руль, устраивается удобней, привычным жестом ставит на пассажирское кресло рядом покупки и заводит машину. Девушка не перестала быть для него загадочной и желанной богиней; он обожал ее так же, как и минуту назад, но к ватным ногам словно прицепили пудовые гири - увлекающие вниз, не дающие больше взлететь.