Персеиды. Ночная повесть

Конечно, моя и моего мужа вина в том, что ребенок у нас получился талантливый и эти таланты в ней мы развивали. Она без конца получала дипломы за первые места то в одном, то в другом соревновании на «кто лучше споет», «кто лучше станцует», «кто лучше напишет», «кто лучше продекламирует». Единственный конкурс, куда мы ее не пускали – это дикие, ужасные, преступные конкурсы «мини-мисс». Об этом может быть вообще отдельный разговор, и не на страницах этой, надеюсь, спокойной и мирной книжки. Девочку нашу постоянно посылали в областной центр детского творчества как победителя одного тура – на следующий тур. И когда мне об этом сообщали, я погружалась в такое уныние, как будто завтра надо идти выдирать зуб. И если зуб выдрал, и все, то конкурс обычно тянулся больше двенадцати часов, и ты, уважаемый и уже далеко не юный человек, переживал из-за отношения организаторов к твоему ребенку, к другим детям. Особенно к тем, кто прибыл издалека и без родителей.

Вызывали к девяти – зарегистрироваться. Ребенок вставал раньше всех и объявлял построение. И мы дисциплинированно строились и садились в машину. В такую рань, все время говорила я, ну зачем так рано ехать. Но глаза будущего лауреата наливались слезами, и мы обреченно ехали. Ладно, мы ехали своей машиной и всего-то минут тридцать, если не было пробок. А другие участники добирались из горных сел, ехали автобусом по два-три часа. Детей поднимали в четыре-пять часов утра. Ровно в девять сонные и успевшие проголодаться дети уже торчали в гардеробе. Целый час под ворчанье таких же, как мы, родителей они бродили по фойе дома творчества, где не было и намека на какой-нибудь буфет. К десяти подтягивались организаторы и садились регистрировать участников. Анкеты были такие подробные, как будто детям надо устраиваться на какой-нибудь сверхсекретный завод.

Потом на двери вывешивалась программа и выяснялось, что конкурс закончится примерно часов в восемь вечера. А старшая возрастная группа, в которую входила наша дочь, выступала только в четыре часа.

Прорепетировать у микрофона – нельзя. При этом ансамбль областного Дома творчества почему-то на глазах у гостей и участников конкурса, сидящих в зале, репетирует церемонию открытия, которую через пятнадцать минут показывает опять, но уже в парадных костюмах.

Затем начинается сам конкурс. Областное начальство, выступавшее в церемонии открытия, тихонько уносит ноги. В зрительном зале миграция: одни выходят, другие заходят, бродят участники, которым еще не скоро, сидят мрачные родители. Через два часа жюри уходят перекусить. В фойе вкусно пахнет. Ждем долго. Жюри, величественные и сытые, возвращаются вместо объявленного перерыва в двадцать минут через час.

В зале сидеть невозможно, надоело.

В фойе нет стульев. Я сажусь на подоконник и читаю.

– Женщина, слезьте с окна, – какой-то суровый дядя, работник Дома творчества.

– А где я буду сидеть?

– Идите в зал.

– Я не хочу в зал, мне надоело. Звук нестерпимо громкий, пошлость зашкаливает, люди бродят по залу.

– Слезьте с подоконника.

– Поставьте стулья.

– Слезьте с подоконника.

– Поставьте стулья.

– Сейчас сюда завоблоно приедет. Слезьте.

– Вот и хорошо, что приедет. Я попрошу у него стул.

Дядя уходит и через минуту возвращается с местным ополчением: две суровые дамы. Я тоже подготовилась: повесила себе на воротничок удостоверение известного в Украине периодического издания.

Троица подошла, прочитала, ушла. Через секунду дядя принес стул. Один. Я подозвала учительницу из Путилы – отдаленного от Черновцов горного районного центра, – уставшую, голодную, измученную, и предложила сесть. Она с благодарностью села, а я опять полезла на подоконник. Дяденька вздохнул – неплохой человек оказался, – принес еще пару стульев. Так я посадила отдыхать человек десять. Затем воспитатели, учителя и родители «артистов», проследив дяденькин маршрут, сами натаскали себе и своим детям стульев. Сидеть стало веселей.

Прошло еще два часа, запахло вкусным, члены жюри вышли из зала и направились в отведенный кабинет на обед. Обедали довольно долго, вернулись в зал через час расслабленные и сонные.

Конкурс продолжился. Постылые песни, стихи, танцы. Шло своим чередом. Как только Лина выступила, мы, не ожидая результата, сели в машину и уехали домой. Где я и написала этот текст. Двадцать первый век. Областной Дом детского творчества. Детский праздник под названием «Совок».

Глава восьмая Как мы провели субботу

Сейчас ребенок уже взрослая, ей девятнадцать на тот момент, когда я пишу эту главу. Для нас абсолютно естественно, что она встает ежедневно в пять утра, что она учится хорошо, что она перфекционистка и у нее стальная воля. А ведь это же не совсем нормально. Как так получилось, что у нас, разболтанных, легкомысленных и непоследовательных, получился такой дисциплинированный ребенок. Не понимаю.

Вот и недавно.