Перси Джексон и лабиринт смерти

– Отец! – вновь воскликнула Аэлия. Потом взяла себя в руки и смягчила тон. – Ну… ну, по крайней мере, дозволь нам прежде попотчевать гостя. После долгого путешествия он нуждается в горячей ванне, чистой одежде и достойной трапезе. Я почту за честь сама наполнить ванну.

Она очаровательно улыбнулась Миносу. Старый царь ухмыльнулся.

– Да, наверное, ванна будет не лишней…

Он взглянул на Кокала.

– Увидимся за ужином, господин мой. Вместе с пленником.

– Идем, государь, – произнесла Аэлия. И они с сестрами увели Миноса из зала.

Я последовал за ними в баню, выложенную мозаичной плиткой. В воздухе клубился пар. Из крана в ванну хлестала горячая вода. Аэлия и ее сестры наполнили ванну розовыми лепестками и каким-то древнегреческим аналогом пены для ванн: вскоре вода покрылась разноцветной пеной. Девушки отвернулись, Минос сбросил одежду и опустился в ванну.

– Ахх!

Он улыбнулся.

– Роскошная ванна! Спасибо, милые мои. Путешествие и впрямь было долгим.

– Так ты преследовал добычу целых десять лет, господин мой? – спросила Аэлия, хлопая ресницами. – Ты, должно быть, весьма настойчив!

– Долгов я не прощаю! – ухмыльнулся Минос. – Ваш батюшка поступил мудро, уступив моим требованиям.

– Конечно-конечно, господин мой! – сказала Аэлия. Я подумал, что она, пожалуй, перебарщивает с лестью, но старикан все слопал и не подавился. Сестры Аэлии лили царю на голову благовонное масло.

– А знаешь, господин мой, – проговорила Аэлия, – Дедал предвидел, что ты явишься. Он так и думал, что та загадка, возможно, ловушка, но не смог устоять и все-таки решил ее.

Минос нахмурился.

– Дедал говорил с вами обо мне?

– Да, господин мой.

– Он дурной человек, царевна. Моя собственная дочь поддалась его влиянию. Не слушайте его!

– Он гений, – произнесла Аэлия. – И он считает, что женщины ничуть не глупее мужчин. Он был первым, кто учил нас так, как будто у нас есть голова на плечах. Может быть, твоя дочь тоже так считала?

Минос попытался встать, но сестры Аэлии столкнули его обратно в воду. Аэлия подошла к нему сзади. Она держала в ладони три маленьких шарика. Поначалу я подумал, что это соль для ванны, но, когда она бросила их в воду, из шариков выстрелили бронзовые нити, которые принялись опутывать царя, оплетая ему ноги, притягивая руки к бокам, обматываясь вокруг шеи. Хоть я и ненавидел Миноса, смотреть на это было жутко. Он орал и метался, но девушки оказались сильнее. Вскоре он беспомощно лежал в ванне. Вода доходила ему до подбородка. А бронзовые нити все обматывали его, точно кокон, все туже стягивали тело.

– Что вам надо? – осведомился Минос. – Для чего вы это делаете?

Аэлия улыбнулась.

– Дедал был добр к нам, государь. И мне не понравилось, что ты угрожал нашему отцу.

– Передайте вашему Дедалу, – рявкнул Минос, – передайте ему, что я буду преследовать его даже после смерти! И если в подземном мире существует справедливость, моя душа станет преследовать его вечно!

– Отважные речи, государь, – сказала Аэлия. – Желаю удачи в поисках справедливости в подземном мире.

И с этими словами бронзовые нити оплели лицо Миноса, превратив его в бронзовую мумию.

Дверь бани отворилась. Вошел Дедал с сумой путника.

Он коротко подстриг волосы. Борода у него стала совсем белой. Дедал выглядел хрупким и печальным, но он наклонился и коснулся лба мумии. Нити расплелись и опустились на дно ванны. Внутри ничего не было. Как будто царь Минос просто растворился.

– Быстрая, безболезненная смерть, – задумчиво сказал Дедал. – Это больше, чем он заслуживал. Благодарю вас, царевны.

Аэлия обняла его.

– Ты не можешь остаться здесь, учитель. Когда наш отец узнает…

– Да, – оглянулся Дедал. – Боюсь, я навлек на вас беду.

– О, за нас не тревожься. Батюшка будет доволен тем, что ему досталось все золото старика. А Крит отсюда далеко. А вот тебя он обвинит в смерти Миноса. Тебе нужно укрыться где-нибудь в безопасном месте.

– Где-нибудь в безопасном месте… – повторил старик. – Годами я скитался из царства в царство, отыскивая безопасное место. Боюсь, Минос говорил правду. Смерть не помешает ему преследовать меня. Нет такого места под солнцем, которое приютило бы меня, когда весть об этом преступлении разойдется по миру.

– Но тогда куда же ты пойдешь? – спросила Аэлия.

– Туда, куда поклялся не возвращаться, – ответил Дедал. – Моя тюрьма станет для меня единственным убежищем.

– Не понимаю, – сказала Аэлия.

– Оно и к лучшему.

– Но как же подземный мир? – спросила одна из ее сестер. – Тебя ждет страшная кара! А ведь умереть должно всякому.

– Быть может, – произнес Дедал. И достал из дорожной сумы свиток – тот самый свиток, что я видел в предыдущем сне, с заметками его племянника. – А может быть, и нет.

Он похлопал Аэлию по плечу, благословил ее и сестер. И снова бросил взгляд на бронзовые нити, поблескивающие на дне ванны.

– Ищи меня, если посмеешь, царь призраков!

Он повернулся лицом к мозаичной стене и нажал на плитку. На стене проступил светящийся знак – греческая «дельта», – и стена скользнула в сторону. Царевны ахнули.

– О тайных ходах ты нам никогда не рассказывал! – сказала Аэлия. – Ты немало потрудился.