Перси Джексон и Лабиринт смерти

— Я только потому спросил, что французские двери, например, очень красивые. — Левое лицо явно потешалось. — К тому же дают много дневного света.

— Заткнись, кому говорю, — захныкало правое. — Я не вам, что вы, госпожа! Конечно, я смоюсь. Я ведь сюда просто позабавиться явился. Сделать свою работу. Предложить выбор или еще что-нибудь такое.

— Создать затруднения, — поправила его женщина. — А теперь убирайся!

Левое лицо пробормотало:

— Никогда не даст повеселиться.

Двуликий бог поднял повыше серебряный ключ, сделал вид, будто вставляет его куда-то в воздух, и исчез.

Женщина обернулась к нам, и страх охватил мое сердце. В ее глазах полыхала такая уверенность в своей силе! «Ими занимаюсь я», — сказала она. По-моему, это не сулило нам ничего хорошего. В эту минуту я уже пожалел, что мы не покончили дело с Янусом. Но тут женщина улыбнулась.

— Вы, наверное, проголодались, — сказала она. — Садитесь, мы с вами побеседуем и заодно поедим.

Она слегка повела рукой, и старый римский фонтан ожил. Сверкающие струи чистой воды взметнулись вверх. Перед нами прямо из воздуха вырос мраморный стол, на котором стояло множество блюд с сэндвичами и кувшинов с лимонадом.

— Но кто вы? — осмелился спросить я.

— Меня зовут Гера, — улыбнулась женщина. — Богиня небес.

* * *

Однажды мне уже приходилось встречаться с Герой, это произошло, когда я оказался на Совете богов, но тогда я не уделил ей много внимания. Поскольку вокруг меня была целая толпа других олимпийцев, которые спорили о том, надо меня убить или пока не стоит.

Но я точно помню, что тогда она совсем не походила на обычную женщину. Конечно, когда боги заседают на Олимпе, в них росту футов по двадцать и на обычных мужчин и женщин они мало похожи. А сейчас Гера выглядела почти совсем как чья-нибудь мама.

Она положила каждому из нас на тарелку сэндвичей и стала разливать лимонад.

— Гроувер, дорогой, — улыбнулась она сатиру, — не забывай, пожалуйста, как правильно пользоваться салфеткой. Не надо ее жевать.

— Хорошо, мэм.

— Тайсон, ты почему плохо кушаешь? Положить тебе еще сэндвич с арахисовым маслом?

Тайсон с трудом подавил сытую отрыжку и благовоспитанно ответил:

— Да, добрая госпожа.

— Повелительница Гера, — обратилась к богине Аннабет, — я не могу поверить своим глазам. Как вы оказались в лабиринте?

Гера улыбнулась, затем вдруг едва заметно провела в воздухе пальцем, и волосы Аннабет сами собой расчесались, а с лица исчезли пятна грязи и темные подтеки.

— Конечно, я пришла для того, чтобы взглянуть на вас, — ответила богиня.

Мы с Гроувером обменялись тревожными взглядами. Когда боги, знаете ли, приходят взглянуть на вас, это не означает, что они поступают так по доброте сердечной. Скорей всего, ими руководят совсем иные соображения. Им от вас наверняка что-нибудь нужно.

Но даже эти мрачные мысли не могли помешать мне уплетать сэндвичи с индейкой и швейцарским сыром, чипсы и лимонад. Я и не знал, что так проголодался. Тайсон тот вообще закидывал в рот сэндвичи с арахисовым маслом практически без перерыва, а Гроувер поглощал лимонад, одновременно закусывая одноразовым стаканчиком, для чего сворачивал его наподобие вафельной трубочки.

— Я не думала… — с деланной наивностью сказала Аннабет, — не думала, что вам нравятся герои.

— Ты так решила из-за моей пустяковой размолвки с Гераклом? — На губах Геры мелькнула снисходительная улыбка. — Я, право, даже не ожидала, что пресса так раздует это небольшое недоразумение.

— Разве вы множество раз не пытались убить его? — уточнила Аннабет.

Гера небрежно отмахнулась.

— Дела давно минувших дней, дорогая. Кроме того, этот мальчуган был одним из детей моего возлюбленного супруга… от другой женщины. Ну и однажды мое терпение истощилось, признаю. Но с тех пор у нас с Зевсом не бывает разногласий. Мы проверили наши чувства и пришли к полному взаимопониманию. После одного, незначительного по своей сути, инцидента.

— Вы имеете в виду с тех пор, как Зевс породил Талию?

Не успел я произнести эти слова, как тут же пожалел о них. Едва Гера услышала имя нашей подруги-полукровки, дочери Зевса, как ее глаза с холодной ненавистью вонзились в меня.

— Ты, кажется, Перси Джексон? Один из Посейдоновых… гм… деток? — У меня появилось отчетливое чувство, что она хотела произнести совсем другое слово. — Насколько я припоминаю, прошлой зимой на Совете я высказалась в пользу того, что тебе следует сохранить жизнь. Надеюсь, мне не придется раскаяться в этом.

Выстрелив в меня этими словами, она снова обернулась к Аннабет, и на губах ее опять запорхала самая солнечная улыбка:

— Во всяком случае, к тебе я, без сомнения, отношусь с горячей любовью, деточка. И считаю задание, данное тебе, очень сложным. Особенно если сюда начнут вмешиваться всякие Янусы.

Аннабет опустила глаза.

— Почему он оказался здесь? Я чуть с ума не сошла от страха.