Перси Джексон и Лабиринт смерти

Выбора у меня не было. Я воззвал к морю. Заглянул в самого себя, вообразил морские волны и приливы, представил бесконечную мощь океана. И со страшным криком выпустил ее наружу.

Впоследствии я никогда не мог описать того, что произошло. Взрыв, огромной силы приливная волна… водоворот подхватили меня и швырнули в лаву. Огонь и вода столкнулись, поток стал неимоверно горячим, и я, выброшенный сильнейшим взрывом, вылетел из жерла вулкана. Меня выкинуло вверх с такой силой, с какой подбрасывает щепку давление в миллион атмосфер. Последнее, что я запомнил, прежде чем потерять сознание, был полет. Я взлетел так высоко, что если бы об этом узнал Зевс, он бы мне никогда не простил. Потом началось падение, и в это время дым, и пламя, и вода оставили меня. Я превратился в одиноко мчащуюся к земле комету.

Глава двенадцатая У меня бессрочные каникулы

Я просыпался медленно. Первое, что я почувствовал, — такое ощущение, будто мое тело все еще охвачено огнем. Кожа горела, в горле пересохло, и оно саднило так, словно я наглотался песка.

Высоко-высоко надо мной качались вершины деревьев и сияло голубое небо. Слышалось журчание фонтана, воздух наполнял сладкий запах кедра, можжевельника и каких-то других ароматных растений. До меня доносился шепот волн, мягко набегавших на каменистый берег. На минуту возникла мысль, что я умер, но потом я догадался, что это не так. Мне пришлось однажды побывать в Царстве мертвых, и голубого неба там не было.

Я сделал попытку сесть, но из этого ничего не вышло. Мышцы в моем теле будто расплавились.

— Не шевелись, пожалуйста, — сказал девичий голос. — Ты еще слишком слаб, тебе нельзя вставать.

На мой лоб легла прохладная повязка, перед глазами появилась бронзовая ложечка, рот оросила приятная жидкость. От этого питья унялась боль в горле, а на губах остался теплый привкус шоколада. Нектар богов! В следующую минуту я увидел лицо поившей меня девушки.

Миндалевидные глаза, волосы цвета карамели красиво переброшены на одно плечо. Ей было лет… Пятнадцать? Шестнадцать? Я не мог сказать точнее, ибо лицо ее принадлежало к тому типу, который словно бы не меняется с возрастом. Неожиданно для меня из уст ее полилась песня, и боль моя мгновенно растворилась в этом пении. О, выходит, она знакома с волшебством? Я чувствовал, как музыка, словно пронизывая мою кожу, течет сквозь меня, излечивая ожоги и утишая боль.

— Кто ты? — хрипло прокаркал я.

— Шшш, храбрый юноша, — шепнула она. — Отдыхай и набирайся сил. Тут тебе не грозят никакие опасности. А зовут меня Калипсо.

* * *

Когда я проснулся в следующий раз, то увидел, что снова нахожусь в пещере, только она вовсе не походила на мрачные подземелья лабиринта, в которых мне пришлось побывать. Потолок надо мной сверкал многоцветными кристаллами, они были белыми, пурпурными, зелеными, и мне показалось, что я очутился в самой сердцевине кристаллической друзы из тех, что иногда продаются в сувенирных лавках. Я лежал в уютной постели, на белоснежных хлопковых простынях, а моя голова покоилась на мягчайшей, набитой пухом подушке. По всему пространству пещеры, и тут и там, были развешаны белые шелковые занавеси, разделявшие ее на уютные островки. У одной стены стояла прислоненная к ней арфа, рядом я увидел большой ткацкий станок. Другая стена была забрана рядами полок, сплошь уставленных банками с фруктовыми консервами, с потолка пещеры свисали связки сухих трав. Я узнал только розмарин и тимьян, но моя мама сумела бы назвать каждую из них.

Третью стену занимал огромный очаг, и сейчас с той стороны слышалось бульканье закипающего на его пламени горшка. Запах доносился очень аппетитный, похоже, говяжье рагу.

Стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в висках, я попытался сесть в кровати. Мельком взглянул на свои руки, не сомневаясь, что увижу на них шрамы от ожогов, но ничего подобного. Ладони были, может, чуть розовее обычного, но и все. Грудь мою обтягивала белая футболка, на ногах красовались пижамные штаны — вещи, явно мне не принадлежавшие. Ступни босые. На мгновение меня охватил трепет от страшной мысли, что мой Анаклузмос потерялся, но стоило мне сунуть руку в карман пижамы, как я тут же нащупал волшебную шариковую авторучку.

Причем не только ее. Свисток, выточенный из стигийского льда, тоже был на своем месте. Каким-то магическим образом он умудрялся не оставлять меня. Мне это не очень понравилось.

С трудом я встал на ноги, каменные плиты пола холодили ноги. Но я забыл об этом, когда повернулся и в отполированном до блеска бронзовом зеркале увидел свое отражение.

— О Посейдон! — вырвалось у меня едва слышно.

Я выглядел так, будто потерял фунтов двадцать веса и эти фунты были совсем не лишними. Прическа моя напоминала воронье гнездо, кончики волос опалены наподобие бороды Гефеста. Если б тип с подобной внешностью попросил меня подвезти его, я бы точно поторопился запереть дверцу машины перед его носом.