Перси Джексон и олимпийцы. Секретные материалы

Миссис О’Лири обнюхивала оленя, делая это довольно запанибратски. Олень боднул адскую гончую в нос, и скоро эта парочка принялась играть на полянке в догоняшки.

— Перси… — Талия нахмурилась. — Это не может быть простым совпадением. Чтобы мы с тобой оказались в одном месте и в одно время?..

Она была права. С полукровками совпадений вообще не случается. Раньше Талия была моим хорошим другом, но я ее больше года не видел, и вдруг нате вам — ни с того ни с сего…

— Тут вмешался какой-то бог, — высказал я предположение.

— Возможно.

— Но, так или иначе, я рад тебя видеть.

— Да. — Она улыбнулась мне, но без особой радости на лице. — Если мы выберемся из этой переделки целыми и невредимыми, я куплю тебе чизбургер. Как поживает Аннабет?

Прежде чем я успел ответить, солнце скрылось за тучей. Золотой олень замерцал и исчез, а Миссис О’Лири осталась в одиночестве облаивать кучу опавших листьев.

Я взял меч на изготовку. Талия подняла лук. Мы инстинктивно встали спина к спине.

На полянку опустилась тень, и из нее вывалился мальчишка, так, словно его сбросили сюда с высоты. Он приземлился в траве прямо у наших ног.

— Ух ты, — пробормотал мальчишка, отряхивая свою пилотскую куртку.

На вид ему было лет двенадцать — черные волосы, джинсы, черная футболка и серебряный перстень с черепом на правой руке. На боку у него висел меч.

— Нико? — пробормотал я.

Глаза Талии расширились.

— Маленький брат Бьянки?

Нико насупился. Вряд ли ему понравилось, что его назвали маленьким братом. Его сестра, охотница Артемиды, умерла несколько лет назад, и упоминание о ней для него до сих пор было болезненным.

— Вы зачем меня сюда притащили? — проворчал он. — Только что я стоял на кладбище в Новом Орлеане, а тут раз… Это что — Нью-Йорк? Что, во имя Аида, я делаю в Нью-Йорке?

— Мы тебя сюда не тащили, — сказал я. — Мы… — тут меня аж дрожь пробрала, — нас кто-то здесь собрал. Втроем.

— Что это ты такое говоришь? — удивился Нико.

— Дети Большой тройки, — напомнил я. — Зевса, Посейдона, Аида.

— Пророчество. — У Талии перехватило дыхание. — Неужели ты думаешь, что Кронос…

Она не закончила свою мысль. Мы все знали про великое пророчество: грядет война между богами и титанами, и ребенок одного из трех основных богов, когда ему исполнится шестнадцать, примет решение, которое спасет или уничтожит мир. Речь шла о ком-то из нас. В последние годы повелитель титанов Кронос пытался манипулировать каждым из нас в отдельности… Может быть, он, сведя Нико, Талию и меня вместе, задумал какую-то пакость? Земля задрожала.

Нико вытащил свой меч — черный клинок из стигийской стали. Миссис О’Лири прыгнула вперед и тревожно залаяла.

Я слишком поздно понял, что она пытается предупредить меня.

Земля под нами разверзлась, и мы все втроем провалились в темноту.

Я думал, что падение никогда не кончится или, возможно, в завершении спуска я превращусь из полубога в этакий полубожественный блинчик… Но вдруг я, Талия и Нико оказались в каком-то саду, вопя от страха, отчего я сразу почувствовал себя довольно глупо.

— Что… где мы? — пробормотала Талия, взяв себя в руки.

В саду было темно. Слабо поблескивали ряды серебряных цветов, отражая свет громадных драгоценных камней, воткнутых по краям газона, — алмазов, сапфиров и рубинов размером с футбольный мяч. Над нами нависали кроны деревьев, на ветках виднелись оранжевые цветы и плоды, издающие приятный запах. Воздух был прохладный и влажный — в Нью-Йорке зимой такого не бывает. Больше похоже на пещеру.

— Я уже был здесь раньше, — сказал я.

Нико сорвал с дерева гранат.

— Это сад моей мачехи Персефоны. — Он сделал кислую физиономию и бросил плод. — Ничего здесь не ешьте.

Дважды повторять ему не пришлось — укусишь один раз плод в Царстве мертвых и навсегда останешься там.

— Атас! — крикнула Талия.

Я повернулся и увидел, что она целится из лука в высокую женщину в белом платье.

Поначалу я решил, что эта женщина — призрак. Ее платье клубилось вокруг ее фигуры наподобие дыма. Длинные черные волосы развивались и кудрявились, словно невесомые. Лицо у нее было прекрасным, но смертельно бледным.

И тут я понял, что платье у нее не белое. На нем переливались самые разные изменяющиеся краски — на ткани распускались красные, синие и желтые бутоны, сама же она была странно блеклой, так же как и глаза женщины… многоцветные, но какие-то размытые, словно подземный мир высосал из нее все жизненные соки. Я подумал, что в наземном мире она красивая, и даже необыкновенно красивая.

— Меня зовут Персефона, — сказала женщина тихим, слабым голосом. — Добро пожаловать, полубоги.

Нико раздавил гранат подошвой ботинка.

— Добро пожаловать? После того, что случилось в последний раз, ты имеешь наглость говорить мне «добро пожаловать»?

Я неловко переступил с ноги на ногу — разговаривать в таком тоне с богами чревато неприятностями, от тебя могут остаться одни воспоминания.

— Эй, Нико…

— Все в порядке, — холодно сказала Персефона. — У нас была небольшая семейная ссора.

— Семейная ссора? — воскликнул Нико. — Да ты же превратила меня в одуванчик!

Персефона предпочла проигнорировать слова пасынка.