Перси Джексон и последнее пророчество

Некоторое время она молчала, потом так плотно скрутила свой свиток с отметками, что он даже порвался.

— И что ты хочешь, чтобы я тебе сказала?

— Не знаю. Ты лучшая из всех известных мне стратегов. Если бы ты была Кроносом и планировала эту войну, то каким бы был твой следующий шаг?

— Я использовала бы Тифона для отвлекающего маневра. А потом нанесла бы удар по Олимпу, пока боги находятся на Западе.

— Точно так, как на картинке Рейчел.

— Перси, — сказала она звенящим голосом. — Рейчел всего лишь смертная.

— Но что, если ее сон говорит правду? Ведь, судя по словам тех других титанов, и Олимп будет уничтожен в течение нескольких дней. Они говорили, что у них масса других вариантов. А что с этой картинкой Луки в детстве…

— Мы просто должны быть готовы.

— Каким образом? — спросил я. — Ты посмотри на лагерь. Мы даже с внутренними распрями не можем покончить. А тут еще мою дурацкую душу должны забрать.

Аннабет швырнула на землю свиток.

— Я знала, что нельзя тебе показывать это пророчество! — Голос у нее был сердитый и уязвленный. — Оно тебя только напугало. А ты, когда напуган, пытаешься от всего спрятаться.

Я, совершенно ошарашенный, уставился на нее.

— Я? Спрятаться?

— Да, ты. — Она смотрела мне прямо в глаза. — Ты — трус, Перси Джексон!

Мы стояли нос к носу. Глаза у нее были красные, и я вдруг понял, что, называя меня трусом, она, возможно, не имела в виду пророчество.

— Если тебе кажется, что наши шансы невелики, то, может, тебе лучше отправиться вместе с Рейчел на каникулы? — сказала она.

— Аннабет…

— Если тебя не устраивает наша компания.

— Это несправедливо!

Она метнулась мимо меня в сторону полей клубники. По пути пнула тезербол, и он сердито закрутился вокруг шеста.

Хотелось бы сказать, что с этого момента настроение у меня стало улучшаться. Но этого, конечно, не случилось.

В этот день у нас намечалось собрание у костра — мы должны были сжечь саван Бекендорфа и проститься с нашим товарищем. Даже домики Ареса и Аполлона по такому случаю заключили временное перемирие.

Саван Бекендорфа был сделан из металлических звеньев наподобие кольчуги. Я не понимал, как он будет гореть, но, видимо, тут нам помогали парки. Металл расплавился в огне и, превратившись в золотистый дымок, устремился в небо. Пламя костра всегда отражало настроение обитателей лагеря, и сегодня его языки были черного цвета.

Я надеялся, что дух Бекендорфа окажется в Элизиуме. Может быть, он даже решит возродиться и проживет три жизни, чтобы добраться до Островов блаженных, а ведь это в царстве мертвых что-то вроде генерального штаба. Уж если кто это заслужил, то в первую очередь — Бекендорф.

Аннабет ушла, не сказав мне ни слова. Большая часть обитателей лагеря тоже разошлись по своим делам, а я стоял, уставившись в догорающий костер. Силена сидела рядом и плакала, а Кларисса со своим бойфрендом Крисом Родригесом пытались ее утешить.

Наконец я набрался мужества и подошел к ним.

— Привет, Силена. Я тебе очень сочувствую.

Она шмыгнула носом. Кларисса сердито посмотрела на меня, но она всегда на всех смотрит сердито. Крис даже не повернулся в мою сторону. Он входил в команду Луки, пока Кларисса не спасла его из Лабиринта прошлым летом, и я думаю, Крис до сих пор чувствует себя виноватым.

Я откашлялся.

— Силена, знаешь, у Бекендорфа была твоя фотография. Он смотрел на нее перед тем, как у нас там все началось. Ты очень много для него значила. Благодаря тебе прошедший год стал лучшим в его жизни.

Силена зарыдала.

— Ну ты и умник, Перси, — пробормотала Кларисса.

— Нет, ничего, — прошептала Силена. — Спасибо… спасибо тебе, Перси. Я пойду.

— Давай я побуду с тобой, — предложила Кларисса.

Силена отрицательно покачала головой и побежала прочь.

— Она сильнее, чем кажется, — пробормотала Кларисса так тихо, словно говорила сама с собой. — Ничего, справится.

— Ты могла бы ей помочь, — сказал я. — Ты могла бы почтить память Бекендорфа, сражаясь вместе с нами.

Кларисса схватилась было за нож, но его на поясе больше не было — она швырнула его на стол для настольного тенниса в Большом доме.

— Это не моя проблема, — прорычала она. — Если мои ребята не получают того, что заслуживают, я не сражаюсь.

Я заметил, что она не говорит в рифму. Может быть, ее не было поблизости, когда ее соплеменники подверглись проклятию, а может, она знала способ разрушать это колдовство. Меня мороз подрал по коже, когда я подумал, что, может, Кларисса и есть шпион Кроноса в лагере. Но какую бы неприязнь я ни питал к Клариссе, шпионить на титанов — это было совсем не в ее духе.

— Ну хорошо, — вздохнул я. — Я не хотел об этом говорить, но за тобой должок. Если бы не я, то ты бы теперь гнила в пещере циклопов в Море чудовищ.

Она стиснула зубы.

— Проси о чем угодно, Перси, только не об этом. Домик Ареса слишком часто подвергался унижениям. И не думай, будто я не знаю, что люди говорят обо мне за глаза.

Я хотел сказать: «Что ж, разве это не правда?» Но прикусил язык.

— И что же ты — будешь спокойно смотреть со стороны, как Кронос нас уничтожит? — спросил я.