Перси Джексон и проклятие титана

Артемида опустилась на колени и потрогала землю, словно проверяя следы. Когда она встала, вид у нее был расстроенный.

— Опаснее, чем я думала. Но зверя нужно найти.

Она стремительными шагами углубилась в лес, моментально смешавшись со снежной завесой и тенями.

Аполлон повернулся к нам и, ухмыляясь и крутя на пальце ключи, спросил:

— Ну, кто хочет порулить?

* * *

Охотницы быстро забрались в автобус. Они сгрудились в задней части, чтобы сидеть как можно дальше от Аполлона и других, в высшей степени заразных, самцов. Бьянка села там же, оставив своего младшего брата впереди, с нами. Мне казалось, что здесь холодно, но Нико, по-моему, было все равно.

— Здорово! Круто! — восклицал Нико, подпрыгивая на водительском сиденье. — Неужели это и вправду солнце? Я думал, что боги солнца и луны — Гелиос и Селена. Как же так выходит, что иногда это они, а иногда — вы с Артемидой?

— Разжаловали, — ухмыльнулся Аполлон. — В общем, путаница началась с римлян. Им показалось накладным тратиться на все эти жертвоприношения, поэтому они и перераспределили обязанности Гелиоса и Селены между мной и сестрой. Сестричке моей досталась луна. Мне — солнце. Поначалу это было страшное занудство, зато я получил роскошную машину.

— Но как же так получается? — продолжал приставать с вопросами Нико. — Я считал, что солнце — это большой огненный шар, состоящий из газов!

Аполлон фыркнул и потрепал Нико по волосам.

— Такой слушок, наверное, прошел потому, что Артемида обычно называла меня большим огненным шаром. А если серьезно, малыш, все дело в том, о чем именно ты толкуешь — об астрономии или о философии. Хочешь говорить об астрономии? Кому это интересно! Совсем другое дело — что люди думают о солнце. А они то и дело, хм… выезжают за счет солнца… ну, так говорится. Оно их греет, под его лучами растут посевы на полях, оно заставляет работать их двигатели, с ним все… как бы это выразиться — солнечнее. Эта колесница построена из человеческих грез о солнце. Это так же старо, как западная цивилизация, малыш. Каждый день солнце совершает свой путь с востока на запад, освещая эти маленькие жалкие смертные жизни. Это все, — бог небрежно махнул рукой, — мощь солнца, какой ее воспринимают смертные. Звучит логично?

— Не очень, — покачал головой Нико.

— Хорошо, тогда думай об этом как о действительно мощной, по-настоящему опасной солнечной машине.

— Можно, я поведу?

— Нет. Ты еще слишком мал.

— А я? А я? — поднял руку Гроувер.

— Мм, — пробормотал Аполлон. — Ты слишком мохнатый.

Он посмотрел на меня как на пустое место и перевел взгляд на Талию.

— Дочь Зевса! — воскликнул он. — Повелителя неба. Лучшего выбора и быть не может.

— Нет, только не я, — покачала головой Талия. — Нет, спасибо.

— Да брось ты! — сказал Аполлон. — Сколько тебе лет?

— Не знаю, — нерешительно ответила Талия.

Печально, но факт. Талию обратили в дерево, когда ей было двенадцать, но с тех пор прошло уже семь лет. Так что, если считать по годам, ей исполнилось девятнадцать. Но она все еще чувствовала себя двенадцатилетней. На вид ей можно было дать не двенадцать и не девятнадцать, а где-то посерединке. По выкладкам Хирона, она взрослела и будучи деревом, только медленнее, чем обычно.

— Тебе пятнадцать, почти шестнадцать. — Аполлон прижал палец к губам и таинственно улыбнулся.

— Откуда вы знаете?

— Эй, девушка, я же бог пророчеств. Я ВИЖУ суть. Тебе исполнится шестнадцать примерно через неделю.

— Точно, у меня день рождения двадцать второго декабря!

— Из чего следует, что теперь ты достаточно взрослая, чтобы управлять автомобилем с разрешения инструктора.

— Ну… — Талия нервно заерзала на сиденье.

— Знаю, знаю, что ты скажешь, — подхватил Аполлон. — Что ты недостойна управлять солнечной колесницей.

— Я совсем не то хотела сказать.

— Не заставляй подвергать себя допросу с пристрастием! От Мэна до Лонг-Айленда всего-то ничего, и забудь о том, что случилось с последним парнишкой, которому я разрешил покататься. Ты — дочь Зевса. Тебя в небесах он не тронет.

Аполлон добродушно рассмеялся. Никто его не поддержал.

Талия пыталась воспротивиться, но Аполлон не желал даже и слышать никаких отказов. Он нажал кнопку на приборной доске, и поверх лобового стекла зажегся знак. Мне пришлось прочесть надпись задом наперед (для человека, страдающего дислексией, этот процесс почти не отличается от чтения спереди назад). Я почти не сомневался, что надпись гласит: «Осторожно! За рулем — стажер».

— Не бери в голову! — сказал Аполлон Талии. — Расслабься!

* * *

Должен признать, что я умирал от зависти. Мне давно не терпелось самому водить машину. Этой осенью мама пару раз брала меня в Монтаук и, когда на шоссе никого не было, разрешала сесть за руль своей «мазды». Конечно, то была японская малолитражка, а это — солнечная колесница, но какая разница?

— Скорость зависит от жара, — предупредил Аполлон. — Поэтому сначала поезжай потихоньку и убедись, что набрала достаточную высоту, а потом можешь гнать на полной.

Талия так вцепилась в баранку, что костяшки пальцев у нее побелели. У нее был такой вид, будто ее вот-вот стошнит.