Перси Джексон и проклятие титана

— Кронос знает о твоей слабости, даже если ты сам не знаешь о ней. Он умеет изучать своих противников. Подумай, Перси. — Афина поглядела на меня почти с жалостью. — Как он манипулировал тобой? Сначала отобрал мать. Затем твоего лучшего друга Гроувера. И вот теперь — мою дочь Аннабет… Каждый раз ты любил тех, кто невольно заманивал тебя в ловушки Кроноса. Твой роковой недостаток — это верность людям, Перси. Ты не умеешь смиряться с потерями. Чтобы спасти друга, ты готов пожертвовать целым миром. Для героя пророчества это очень-очень опасно.

Я сжал кулаки.

— Это не недостаток. Только потому, что я хочу помочь своим друзьям…

— Самые опасные слабости — те, которые легко использовать, — сказала Афина. — Зло побороть не так трудно. А вот недостаток мудрости… очень и очень непросто.

Я хотел возразить и не смог. Афина была чертовски умна.

— Надеюсь, мудрое решение Совета со временем окажет свое действие, — добавила она. — Но я буду наблюдать за тобой, Перси Джексон. Я не одобряю твоей дружбы с моей дочерью. Думаю, это не слишком умно с обеих сторон. Если же устои твоей верности пошатнутся…

Она вперила в меня холодный серый взор, и я понял, каким страшным врагом может стать Афина — во сто крат хуже, чем Арес или Дионис, а может, даже и мой отец. Афина никогда не сдастся. Она никогда не поступит опрометчиво или глупо, даже если ненавидит тебя, а уж если наметит какой-нибудь план — он не даст сбоя.

— Перси! — окликнула меня Аннабет, пробегая сквозь толпу. Но тут же остановилась, увидев, с кем я говорю. — Ах… мама.

— Оставляю вас, — произнесла Афина. — До поры до времени.

Богиня повернулась и широкими шагами пошла сквозь толпу, которая расступалась перед ней, словно она несла Эгиду.

* * *

— Тяжело тебе с ней пришлось? — спросила Аннабет.

— Да нет, — ответил я, — нормально.

Аннабет заботливо оглядела меня. Дотронулась до седых прядей в волосах, таких же, как и у нее, — мучительное воспоминание о грузе Атласа. Я так многое хотел сказать ей, но Афина лишила меня уверенности. Я болезненно ощущал ее слова, словно удар под дых.

«Я не одобряю твоей дружбы с моей дочерью».

— Ну так что же ты хотел мне сказать? — спросила Аннабет.

Играла музыка. Люди танцевали на улицах.

— В общем, я подумал… нас тогда прервали — в Уэстовер-холле. И… по-моему, я должен тебе танец.

Аннабет медленно улыбнулась.

— Хорошо, рыбьи мозги.

Я взял ее за руку и не знаю, что слышали все остальные, но для меня звучат медленный танец — немного грустный, но в то же время таящий в себе надежду.

Глава двадцатая К рождеству я наживаю себе нового врага

До того как покинуть Олимп, я решил сделать несколько звонков. Это было непросто, но наконец я нашел тихий фонтан в углу сада и через Ириду отправил сообщение моему брату Тайсону в морские глубины. Я рассказал ему о наших приключениях, а также о Бесси — он хотел все узнать о симпатичном юном змеебыке — и заверил, что Аннабет в безопасности. Потом объяснил, что щит, который он сделал для меня прошлым летом, был поврежден во время нападения мантикоры.

— Значит, хороший был щит! — обрадовался Тайсон. — Он спас тебе жизнь!

— Это конечно, — ответил я. — Но теперь от него не много осталось.

— Как это не много?! Вот погоди, следующим летом навещу тебя и все исправлю, — пообещал Тайсон.

Эта мысль моментально подняла мне настроение. Наверное, дело в том, что я вдруг понял, как мне не хватало Тайсона.

— Серьезно? — спросил я. — Они позволяют вам брать отпуска?

— Да! Я выковал две тысячи семьсот сорок один волшебный меч, — с гордостью произнес Тайсон, показывая мне свой последний клинок. — Босс сказал: «Отличная работа!» Готов отпустить меня хоть на целое лето. Так что заеду в лагерь!

Мы поговорили с ним о военных приготовлениях, о борьбе нашего отца с древними духами моря, а также обо всех замечательных проделках, которые предстоят нам будущим летом, но потом босс Тайсона заорал на него, и ему пришлось вернуться к работе.

Я откопал в кармане последнюю золотую драхму и еще раз обратился к Ириде.

— Салли Джексон, — попросил я. — Верхний Ист-Сайд, Манхэттен.

Туман превратился в мерцающую дымку, и сквозь нее я увидел, как мама сидит за кухонным столом, смеется и держит за руку своего друга мистера Блоуфиша.

Я настолько смутился, что уже собирался помахать рукой и прервать связь, но, прежде чем успел сделать это, мама заметила меня.

Глаза ее широко распахнулись. Она быстро выпустила руку мистера Блоуфиша.

— Ох, Пол! Знаешь что? Я оставила дневник в гостиной. Не мог бы ты сделать мне одолжение и сходить за ним?

— Конечно, Салли. О чем разговор?

Как только он вышел из кухни, мама быстро наклонилась вперед и спросила:

— Перси! Ты в порядке?

— Да, в полном. Как занятия писательского семинара?

— Хорошо. — Она скривила губы. — Но это не важно. Расскажи, как у тебя дела!

Я изложил ей все так быстро, как мог. Услышав, что Аннабет в безопасности, мама облегченно вздохнула.

— Я знала, что тебе это удастся! — воскликнула она. — Я так тобой горжусь.

— Ну ладно, не буду тебя задерживать, возвращайся к своему домашнему заданию.