Персидские юмористические и сатирические рассказы

Герой рассказа «Благопристойная, счастливая жизнь» жалуется, что годами он не видит друзей. А если случается встретиться где-нибудь, они испытывают неловкость: им уже нечего сказать друг другу. Жаркие споры и горячие диспуты — все забыто. Прежняя беззаботность, лёгкость и откровенность развеялись, все исчезло бесследно. Книги былых друзей, мечтавших о переделке мира, пылятся в чемоданах под кроватью или служат украшением гостиной. Рояль заперт на замок, а ключ хранится у жены хозяина. Каждый раз, когда собираются гости, на крышку рояля ставят рюмки, бокалы, бутылки с пепси-колой, водкой и пивом.

Тонкий наблюдатель и знаток социальной психологии, Ф. Тонкабони сумел задолго до революции 1979 года уловить симптомы назревающего кризиса и донести их до читателя. В рассказе «Ипохондрик и крокодил» писатель иносказательно говорит о страхе, царящем в стране перед полицией Савак и поддерживающей её шахской жандармерией. У всякого прочитавшего рассказ невольно возникает мысль о том, что общество, живущее в атмосфере слежки и шпиономании, страдает тяжким недугом и никакие «щадящие меры» не помогут, необходимы только радикальные средства.

Ни один из членов семьи, изображённой в рассказе «Клещ», не назван по имени, не указано и место действия, тем не менее читателю сразу же становится ясно, что события разворачиваются в дореволюционном Иране. О многих вещах Тонкабони говорит завуалированно, используя эзопов язык, в расчёте на то, что проницательный читатель разгадает подлинный смысл сказанного. Рассказ глубоко социален и многозначителен. Семья, будучи конкретной, все же несёт на себе много обобщённого, ибо её структура вводит нас в структуру иранского общества со всеми его противоречиями. Образ отца-деспота с его всегдашним «Не позволю!» невольно ассоциируется с полицейско-саваковской властью. Слыша этот окрик, сын каменел перед отцом, как до поры до времени цепенел перед представителями шахской администрации иранский народ. Разоблачая духовную опустошённость, порочность главы семьи, Ф. Тонкабони постепенно сводит его авторитет на нет, точно так же демаскировался в глазах народа насквозь прогнивший монархический режим.

В семидесятых годах самому Тонкабони и его единомышленникам-писателям не раз приходилось испытывать тяжесть репрессий и преследований со стороны Савак, таиться в тюрьмах.

О шахских застенках Тонкабони рассказал в художественной форме в новеллах, повестях, очерках и миниатюрах, написанных в эти годы. В рассказе «Путешествие в удивительный край» Тонкабони в аллегорической форме язвительно описывает перипетии своего ареста и пребывание в тюрьме. Писатель называет застенки Савак комфортабельным отелем, все правила которого вполне разумны, целесообразны и предусмотрены исключительно ради обеспечения спокойствия и отдыха его обитателей. Завершается рассказ обращением к читателям: «Я поведал вам не сказку о потусторонних существах, к тому же все это и не бред сумасшедшего. Этот отель находится не так уж далеко, не в какой-нибудь чужой стране. Он совсем рядом: тут, там, повсюду! Он в вашем же городе, под вашим же носом».

В начале 70-х годов в Иране начался исключительный по своим масштабам нефтяной бум. Появился новый класс — нефтяная буржуазия. Буржуазия эта ничего не производила, её единственным занятием являлось безудержное потребление. Этот класс быстро присвоил себе значительную часть нефтяных доходов и стал хозяином страны.

В Тегеране возникли супермодные районы, ошеломлявшие новоприбывшего комфортом и роскошью. А рядом, порой на тех же улицах, в домах без света и воды гнездились семьи бедняков.

Как прогрессивный писатель, Ф. Тонкабони не мог не затронуть в своем творчестве процесс расслоения иранского общества, когда на одном полюсе царила роскошь, а на другом — ужасающая бедность, средневековая отсталость и крушение идеи о «всеобщем благоденствии». Именно этой цели — разоблачению лозунга шаха о «великой цивилизации» — посвящены многие рассказы писателя («Водитель такси», «Утро на площади», «Развитые и неразвитые страны», «Год 2009-й», «Машина по борьбе с неграмотностью» и др.).

В сатирической миниатюре «Машина по борьбе с неграмотностью» Ф. Тонкабони высмеивает издержки разрекламированной на весь мир культурной программы шахской администрации. Изображая машину, управляемую электронным устройством и выпускающую «полусырых», «непропекшихся» бакалавров и докторов наук, Тонкабони пародирует официальный курс «белой революции» с её спекулятивной идеей о сверхскоростной ликвидации неграмотности и создании в стране «новой цивилизации».

В последнее время Ф. Тонкабони часто обращается к духовному наследию мастеров культуры такого масштаба, как М. Горький, Р. Роллан и др.