Персидские заметки

Через некоторое время подошёл помощник повара и пригласил меня на кухню. Там у плиты с довольным видом стоял мой кашевар. Он всё также добродушно и довольно смотрел на меня. Когда я подошёл к нему, он снова предложил мне попробовать. В этот раз уговаривать меня не пришлось. Я подошёл к кастрюле, взял ложку, зачерпнул овсянки и отправил её в рот. Признаться, я ожидал, что сейчас всё будет, как должно: овсянка будет иметь свой обычный, совершенно привычный и знакомый вкус. Но увы! Эта уверенность разбилась, как упавшая на пол с высоты хрустальная ваза, как только ложка оказалась во рту. У каши снова был странный вкус. Увидев на моём лице смешанное с удивлением разочарование, повар погрустнел. Я спросил его: «А сейчас-то ты туда что добавил?» Без тени сомнения, смущения и чего бы то ни было ещё он произнёс: «Картошку и лук. Только чуууть-чуууть», – сделав при этом сильный акцент голосом на слове чуть-чуть и показав соответствующий жест рукой. «Постой, но мы же договаривались без картошки и лука. Нужно было приготовить совсем без них, а использовать только овсяные хлопья и молоко. Ты же сказал, что всё понял», – пытался я его пристыдить. На мой монолог он начал долго и пространно отвечать, что без картошки с луком будет очень невкусно, и никто не захочет это есть. При этом он настаивал, чтобы я предложил гостю попробовать его кашу, пребывая в полной уверенности, что он оценит овсянку в таком новом прочтении и никогда не станет есть её в прежнем составе. Это пришлось решительно отвергнуть. Нужен был третий подход. На беду оказалось, что весь запас овсяных хлопьев был израсходован, и на кухне их больше нет. Совсем. Срочно послали помощника повара в ближайший магазин за ключевым ингредиентом.

Время уже подходило к началу завтрака, и я начал переживать, что приготовить овсянку мы можем не успеть. Как назло, помощник бегал довольно долго. Вернувшись, он пояснил, что пришлось обойти несколько магазинов, так как какие-то были ещё закрыты, а где-то не было нужного товара. Но долго говорить с ним времени не было. Чтобы третья попытка не перешла в четвёртую, чего допустить было категорически нельзя, я остался с поваром на кухне. Под моим руководством он принялся варить кашу. Должно быть, со стороны это выглядело забавно, когда два взрослых человека готовят такое простое блюдо, как овсяная каша. Ещё больше антагонизма ситуации придавало то, что шеф-повар ресторана был простым исполнителем, а его действиями руководил безмерно далёкий от высокой кухни человек.

Так и варили вдвоём. Говорю ему: «Наливай молоко и кипяти», – он наливает и кипятит. «Сыпь хлопья», – сыплет. «Помешивай», – он помешивает. В итоге приготовили как надо, без лишнего. И как раз вовремя. Что называется, не успели кастрюлю с огня снять, как пришёл гость, а свежеприготовленная овсянка тут как тут. Съел он, кстати сказать, всего ничего. Поблагодарил и ушёл. Потом повар всё выспрашивал у меня, понравилась ли гостю каша, и сокрушался, что он так и не попробовал по-настоящему вкусной овсянки.

Вот так в Тегеране овсянку варят. Если сами захотите попробовать – рецепт известен: добавить картошки и лука. Можно чуть-чуть.

Жуткий голос

Дворик внутри базара – место действия рассказа