Персидское дело

– Вот и славно. А теперь пора за дело браться.

Это было сказано уже серьёзным голосом, даже почти сердитым. Маркел стоял, мял в руках шапку и помалкивал. А Щелкалов продолжал:

– Свезло тебе, Маркел. На великое дело тебя подвигаем. На слона! И это же не просто слон! Другие же державы как? Норовят схитрить, а то и хуже того. Хуже – это когда дарят деньги, будто у нас их не хватает. Да и что такое деньги? Это когда старший платит за службу младшему. Поэтому мы денег не берём, и другие это знают, и нам их не шлют. Шлют золотую посуду, шлют кубки, самоцветы, дорогие ткани, диковинных зверей. Но зверь зверю тоже рознь! Вот, помню, цесарский посол преподнёс покойной государыне говорящую птичку в золочёной клетке. И что дальше? Птичка неделю прыгала, плевалась, ничего понятного не говорила, а после как-то исхитрилась, открыла дверцу и улетела. Так, кстати, и тот цесарский посол уехал не простившись. С тех пор птичек не берём. Коней тоже не берём, кони у нас свои. Тогда эти думают: как быть? И Лисавета, аглицкая царь-девица, придумала вот что: посулилась прислать льва. Живого! И вот мы сидим, ждём-пождём… А после приезжают её люди и привозят двух собак меделянских, и говоря, что это львы. Вот так!

Тут Щелкалов тряхнул головой и задумался. Наверное, вспомнил, как всё это было. Маркел не удержался и спросил, что было дальше.

– Ну как что? – в сердцах сказал Щелкалов. – Спустили на них наших волкодавов, и порвали они тех паршивых псов в мелкие клочья. Потому что это разве звери? Вот слон – это настоящий зверь, царский. У него и вид величественный, ходит как живая башня, дудит в хобот, бивнями помахивает. Это сила! И сразу понятно, что кто дарит нам слона, тот желает нам силы и мощи и готов с нами своей силой и своей мощью делиться. То есть это очень хорошо, нельзя такую дружбу отвергать. И слонов нам не дарил ещё никто ни разу! Дарили скаковых коней породистых, но куда это наш царь будет скакать? Не к лицу это царю! Царь сидит на троне, в одной руке у него скипетр, в другой держава, слон приходит к нему и кланяется. Дозволь, как говорится, послужить. Вот это красота, вот это дело! Это вам не цесарский попугай и не аглицкий догус. Нельзя такой случай упускать, и хоть времени мало, Маркел, но у нас уже почти всё готово, и мы бы и кому другому это дело поручили, но у тебя лёгкая рука, да и за тебя сам царь словечко замолвил, поэтому…

И тут Щелкалов поднял руку и начал, загибая пальцы, называть:

– Завтра дадим тебе сундук и ключ от сундука, это раз, и также опасную грамоту, два, и царскую грамоту… Или мою? Моей им хватит, Клюев?

Тот пожал плечами.

– А! – ещё подумавши, сказал Щелкалов. – Напишите ему две, такую и такую, чтобы не было бесчестья. – И опять повернувшись к Маркелу, прибавил: – Не робей! Тебе же к шаху не ходить, а ты приедешь в Персию, там тебя встретит наш человек и отведёт куда надо, там у тебя возьмут сундук, а вместо него дадут слона, ты его возьмёшь и привезёшь сюда, вот и всё.

– А как я найду этого нашего человека? – спросил Маркел.

– Он сам тебя найдёт, – сказал Щелкалов.

– А как я узнаю, что это он?

– Там тебе это будет понятно. Да и это тебя не касается, тот человек сам всё сделает, ты только его слушайся.

Маркел вздохнул. Щелкалов усмехнулся и прибавил:

– Если молчишь – значит, тебе всё ясно.

И повернувшись к Клюеву, кивнул. Клюев порылся на столе, нашёл нужную бумагу и подал Маркелу. Маркел развернул её. Это была подорожная, и в ней было так:

«По Государеву Царёву и Великого Князя указу по дороге от Москвы через Новгород Низовския Земли, Казань, Самару, Саратов, Царицын, Астрахань и далее, куда будет указано, везде, не издержав ни часу, моему верному слуге Маркелу Петрову сыну Косому никому нигде препону не чинить, а служить верно и скоро, а буде надобны ему корабль и люди ратные, то давать и того и другого в достатке. Писано на Москве лета 7101 апреля в 16 день».

Прочитав, Маркел свернул бумагу и задумался, потом спросил:

– А если я того человека вдруг не встречу, тогда что?

Щелкалов помрачнел, сказал:

– Больно умён ты стал! Иди!

Маркел вздохнул, поклонился поясным обычаем, развернулся и пошёл. Шёл и вздыхал задумчиво.

Глава 3

Маркел пришёл домой задумчивый, молча пообедал и лёг отдохнуть. Но не отдыхалось. В голову лезла всякая дрянь! А тут ещё подошла Параска, села в головах и затаилась. Маркел долго терпел, потом не выдержал, спросил:

– Чего тебе?

– Так просто, – сказала Параска и заморгала быстро-быстро.

Маркел аж почернел от злости, приказал:

– Ты мне это брось!