Персия — Иран. Империя на Востоке

Советский разведчик Г.А. Вартанян, находившийся тогда в Тегеране, писал: «Я видел Сталина с расстояния 5 метров, когда он поехал с Ворошиловым и Молотовым в Шахский дворец поблагодарить Шаха Ирана Мухаммеда-Реза-Пехлеви за гостеприимство. Это был очень умный и важный шаг, который имел тогда большой резонанс в иранском обществе. Ни Рузвельт, ни Черчилль этого не догадались сделать. Шах, конечно, был тронут таким жестом внимания со стороны Сталина. Когда Сталин вошел в тронный зал, шах вскочил, подбежал и упал на колени, чтобы попытаться поцеловать его руку. Но Сталин наклонился и поднял шаха, не дав ему поцеловать свою руку».

После встречи с шахом Сталин дал следующие указания: «"Шах и его ближайшие помощники запуганы английским влиянием, но придерживаются нашей ориентации, что нужно поддерживать, поощрять их намерения и подтверждать нашей работой". Сталин сказал, что он предполагает дать иранцам около 20 самолетов и такое же количество танков, что нам нужно подбирать иранские кадры, которые бы мы готовили сами» [187].

20 июля 1946 г. Сталин в Москве принял иранскую принцессу Агирф Пехлеви и беседовал с ней в течение 1 ч. 20 мин. Принцесса была награждена орденом Трудового Красного Знамени «За проведение в Иране общественных мероприятий по сбору средств для оказания помощи детям-сиротам в Советском Союзе, родители которых погибли во время войны с гитлеровской Германией».

Хорошие отношения между Сталиным и Мохаммедом Резой-шахом сохранялись и далее. Так, в 1951 г. Сталин прислал на свадьбу шаха и принцессы Сораи роскошную норковую шубу и телефон, инкрустированный черными бриллиантами. Увы, личные отношения не соответствовали межгосударственным.

Глава 24 ТРУДНЫЕ ГОДЫ: 1941—1945

Если Реза-шах в 1926—1941 гг. был самодержцем, то власть его сына в 1941—1945 гг. была номинальной. Позже он напишет: «В течение всего периода оккупации Ирана печаль и скорбь не покидали меня ни на минуту, ночи мои проходили в тревоге и бессоннице» [188].

Реальная власть принадлежала премьер-министру, да и то в объеме, предоставленном союзниками.

В Тегеране и прилегающих районах наблюдалась большая активность левых сил, ранее загнанных Реза-шахом в подполье. Так, к примеру, Иранская компартия была запрещена еще в 1931 г., а в последующие десять лет сотни ее функционеров были отправлены в тюрьмы или казнены, причем довольно часто без суда и следствия. С вводом союзных войск политические заключенные были освобождены. Разумеется, сие произошло по воле Сталина, а пришельцы с «родины демократии и парламентаризма» явно предпочли бы держать левых в тюрьмах.

Коммунисты Ирана уже в октябре 1941 г. воссоздали партию, но из коньюнктурных соображений дали ей новое название — Народная партия Ирана (Хезбе тудейс Иран, а попроще — Туде).

В 1944 г. в меджлисе 14-го созыва Туде была представлена восемью депутатами. Первый съезд партии, состоявшийся в августе 1944 г., принял программу и устав, избрал ЦК и Контрольную комиссию ЦК НПИ, а также выдвинул задачи: укрепление национальной независимости и суверенитета Ирана, борьба против происков империализма, равноправное сотрудничество Ирана со всеми странами, борьба за мир, за обеспечение демократических прав и свобод, 8-часовой рабочий день, принятие закона о труде, безвозмездная передача крестьянам государственных земель, проведение аграрной реформы в интересах трудового крестьянства и т.д.

Любопытно, что в ходе оккупации Иран чуть было не лишился своего названия. Уинстон Черчилль потребовал, чтобы стране возвратили прежнее название — Персия. Слишком многих представителей деловых кругов в Англии раздражало название «Страна арийцев». Однако Сталин и Рузвельт не поддержали британского премьера, и Иран остался Ираном.

После оккупации союзниками в стране резко усилились центробежные тенденции. Не будем забывать, что этнических персов в Иране тогда насчитывалось всего около 46% от общего числа населения. Азербайджанцы составляли 22%, курды — около 10 %, остальные — луры, белуджи, арабы, туркмены и т.д.

Во времена Реза-шаха пользование родным языком для большинства населения было ограничено законом. В частности, запрещалось обучение, издание газет и книг, а также публичные выступления на родных языках — ассирийском, азербайджанском, армянском и курдском. В местах компактного проживания национальностей на административные посты назначались в подавляющем большинстве персы.

Естественно, что после сентября 1941 г. зависимость окраин от Тегерана резко сократилась, особенно заметно это было в зоне советской оккупации.