Персия — Иран. Империя на Востоке

На обратном пути в конце ноября 1716 г. Бекович зашел в Тюб-Караганский залив. Крепость там строилась, но около 700 солдат были больны, а русское кладбище насчитывало уже 120 могил — климат давал себя знать.

20 февраля 1717 г. Бекович вернулся в Астрахань. А через два месяца он двинулся в Хиву сухим путем. С Бековичем шли 600 драгун и около 3 тысяч иррегулярной конницы — яицких и гребенских казаков, татар и др.

Вскоре всякая связь с отрядом Бекович была утеряна. Лишь в октябре 1717 г. в Астрахань прибежал яицкий казак татарин Ахметев, бывший в этом отряде. Он показал, что хивинцы перебили отряд Бековича.

Что же касается двух крепостей на берегах Каспия, основанных Бековичем, то 3 октября 1717 г. полковник фон дер Виден приказал эвакуировать Красноводскую крепость из-за болезней и высокой смертности солдат. На тринадцати судах гарнизон отправился в Астрахань. По пути флотилию настигла буря, и погибло около 400 человек. Примерно тогда же была эвакуирована и крепость святого Петра.

30 августа 1721 г. в городе Ништадте был заключен долгожданный мир со Швецией. Сенат и Синод поднесли царю титул «Отца отечества Всероссийского Императора и Петра Великого. Петр недолго церемонился и принял их» [35].

Петр решил, что императору не подобает долго сидеть дома, и надумал начать войну с Персией. Позже подобострастные царские и советские историки напишут, что он-де боялся захвата прикаспийских земель турками, что он хотел защитить русских купцов в Персии и т.д. На самом же деле особых оснований начинать захват этих территорий у Персидской империи не было. Наоборот, разгром русскими войсками персидского шаха мог привести к распаду страны. И вот тогда-то турки и могли захватить большую часть территории Персии.

Нападения же на русских купцов были следствием нестабильности в стране, которая могла только усилиться с началом войны.

Еще в 1715 г. в Персию отправилось посольство Артемия Петровича Волынского. Фактически это была разведывательная миссия. Он и визирь 30 июля 1717 г. подписали коммерческий трактат, ратифицированный в 1718 г. обоими монархами. По этому трактату России предоставлялся ряд торговых привилегий. В частности, право на приобретение в Персии шелка-сырца, запрещенное для всех европейцев.

8 июля 1717 г. Волынский доносил канцлеру Г.И. Головкину, что шах Гуссейн (Хусейн, годы правления 1694—1722) и его вельможи довели страну «до ручки»: «...свои дела идут у них беспутно, как попалось на ум, так и делают безо всякого рассуждения; от этого так свое государство разорили, что, думаю, и Александр Великий в бытность свою не мог войною так разорить. Думаю, что сия корона к последнему разорению приходит, если не обновится другим шахом; не только от неприятелей, и от своих бунтовщиков оборониться не могут...»

По возвращении из Персии Волынский был назначен астраханским губернатором и уже в этом качестве вступил в переговоры с картлийским [36]царем Вахтангом VI. Последний был рад вступить в союз против шаха.

Поводом к вторжению русских в Персию стали действия лезгинского князька Дауд-бека и казы-кумыцкого князька Суркая. 21 июля 1721 г. Дауд-бек и Суркай подошли к городу Шемахе, 7 августа взяли город и стали грабить и жечь богатые дома. Русские купцы, обнадеженные завоевателями, что их грабить не будут, оставались спокойны. Однако вечером того же дня около четырех тысяч вооруженных лезгин и кумыков напали на русские лавки в гостином дворе, приказчиков разогнали саблями, а некоторых и побили, товаров же разграбили на 500 тысяч рублей. Один только Матвей Григорьев Евреинов — богатейший в России купец — понес убытки на 170 тысяч рублей и вконец разорился.

Волынский немедленно отписал царю: «Мое слабое мнение доношу по намерению вашему к начинанию, законнее сего уже нельзя и быть причины: первое, что изволите вступить за свое; второе не против персиян, но против неприятелей их и своих; к тому ж и персиянам можно предлагать (ежели они бы стали протестовать), что ежели они заплатят ваши убытки, то ваше величество паки их отдать можете (т.е. завоеванное), и так можно пред всем светом показать, что вы изволите иметь истинную к тому причину. Также мнится мне, что ранее изволите начать, то лучше и труда будет меньше».

В декабре 1721 г. Петр отвечал Волынскому: «Письмо твое получил, в котором пишете о деле Дауд-бека и что ныне самый случай о том, что вам приказано предуготовлять. На оное ваше мнение ответствую, что сего случая не пропустить зело то изрядно, и мы уже довольную часть войска к Волге маршировать велели на квартиры, отколь весною пойдут в Астрахань. Что же пишите о принце грузинском, оного и прочих христиан, ежели кто к сему делу желателен будет, обнадеживайте, но чтоб до прибытия наших войск ничего не зачинали (по обыкновенной дерзости тех народов), а тогда поступали бы с совету» [37].